— Это тот, что ни на шаг не отходит от своей матери? Она мне нравится, а он, по-моему, ужасный — такой самодовольный!
Пуаро улыбнулся:
— А я — самодовольный?
— Нет, я бы не сказала.
Ясно, ей это безразлично, но Пуаро не стал обижаться, а со спокойным удовлетворением заметил:
— Мой лучший друг говорит, что я очень самодоволен.
— Может быть, — рассеянно сказала Розали, — чем-то, наверное, вы можете быть довольны. Меня, к сожалению, совсем не интересуют преступления.
На это Пуаро с серьезным видом ответил:
— Рад узнать, что вам нет нужды скрывать что бы то ни было.
На секунду ее лицо оживилось, когда она вопросительно
стрельнула в его сторону глазами. Словно не заметив этого, Пуаро продолжал:
— А что, ваша матушка не выходила к ленчу? Не потому, что нездоровится, надеюсь?
— Не нравится ей тут, — коротко ответила Розали. — Я не дождусь, когда мы уедем.
— Мы ведь вместе плывем, не так ли? Вместе поднимемся до Вади-Хальфа и Второго порога?[24]
Из тенистого парка они вышли на пыльное полотно прибрежной дороги. Их тут же облепили глазастые продавцы бус, почтовых открыток, гипсовых скарабеев, пара мальчишек с осликами и ватага просто назойливых юных бездельников.
— Хотите бусы, сэр? Очень хорошие, сэр. Очень дешево..
— Да.
— Хотите скарабея, леди? Смотрите: великая царица приносит счастье...
— Смотрите, сэр: настоящий лазурит[25]. Очень хороший, очень дешево...
— Хотите ослика для поездки, сэр? Это очень хороший ослик. Этого ослика зовут Виски-сода, сэр...
— Хотите поехать в гранитный карьер, сэр? Вот очень хороший ослик. Тот ослик очень плохой, сэр, он падает...
— Хотите открытки, очень дешево, очень красиво...
— Смотрите, леди... Всего десять пиастров...[26] очень дешево... лазурит... вот слоновая кость...
— Вот очень хорошая мухобойка — это все из янтаря...
— Вам требуется лодка, сэр? У меня очень хорошая лодка, сэр...
— Хотите вернуться верхом в отель, леди? Вот первоклассный ослик...
Помахивая рукой, Эркюль Пуаро отбивался от липнущего человеческого роя. Розали шла сквозь толпу людей как сомнамбула.
— Лучше всего притвориться слепой и глухой, — заметила она.
Юные бездельники трусили сбоку, канюча:
— Бакшиш![27] Бакшиш! Гип-гип-ура! Очень хорошие, очень красивые...
Они живописно трясли своими пестрыми лохмотьями, на ресницах гроздьями сидели мухи. Эти были самые назойливые. Другие отстали и уже взяли в оборот очередного путника.
Теперь, под вкрадчивые уговоры, Пуаро и Розали выдерживали магазинный искус.
— Не зайдете в мою лавку, сэр?
— Не хотите крокодила из слоновой кости, сэр?
— Вы не были у меня в лавке, сэр? Я покажу вам очень красивые вещи.
Зашли они только в пятую лавку, где Розали взяла несколько фотопленок, ради чего и была затеяна эта прогулка.
Выйдя, они направились к берегу реки.
Как раз швартовался нильский пароход. Пуаро и Розали с интересом глазели на пассажиров.
— Порядочно их, правда? — заметила Розали.
Она обернулась к подошедшему Тиму Аллергену. Тот запыхался от спешки.
Постояв минуту-другую, Тим заговорил.
— Видимо, такая же жуткая публика, как всегда, — пренебрежительно обронил он, кивнув в сторону высаживавшихся пассажиров.
— Они обычно все кошмарные, — согласилась Розали. Все трое взирали на вновь прибывших с превосходством уже обжившихся на месте людей.
— Ба! — возбужденно воскликнул Тим. — Разрази меня гром, если это не Линит Риджуэй!
Оставив равнодушным Пуаро, эта новость сильно заинтересовала Розали. Брюзгливость разом сошла с ее лица, когда она спросила:
— Где? Вон та в белом?
— Ага, рядом с высоким мужчиной. Это они сейчас сходят. Новоиспеченный муж, я полагаю. Забыл, как ее теперь величают.
— Дойл, — сказала Розали, — миссис Саймон Дойл. О них писали во всех газетах. Она в самом деле богачка?
— Да, пожалуй, из богатейших девиц в Англии, — весело отозвался Тим.
Все трое молча смотрели на сходивших пассажиров. Особа, о которой шла речь, обратила на себя внимание Пуаро.
— Красивая, — пробормотал он.
— Некоторым все достается, — с горечью сказала Розали.
Ее лицо перекосила зависть, когда она смотрела, как та, другая, шла по сходням.
Линит Дойл выглядела так, что хоть сейчас в премьерши какого-нибудь ревю. Она и держалась с уверенностью обласканной славой артистки. Она привыкла, что на нее смотрят, восхищаются ею, привыкла быть в центре внимания.
24
В а д и - Х а л ь ф — город на севере современного Судана в низовьях Второго порога — одного из шести порогов на Ниле.