— Что случилось, Эдди?
— Ничего, — ответил Оруэлл, почему-то излишне громко, — скажи мне, как твоя работа?
— Давай не будем сегодня говорить о делах, хорошо?
— Прекрасно! Прекрасно, как все, что ты говоришь. — Оруэлл, как бы сдаваясь, поднял обе руки, невольно демонстрируя опухшую ладонь с грубыми мозолями, заработанными в течение бесконечных часов, проведенных в спортзале Голда за накачиванием мышц.
— И пожалуйста, не увиливай от ответа: в честь чего шампанское?
— Поверь, никакой особой причины нет.
Клер подозрительно посмотрела на него, но ничего не сказала. Оруэлл, играя серебряным прибором, нервно улыбнулся. Вытер взмокшие от волнения руки плотной белой накрахмаленной льняной салфеткой, поправил узел галстука и нахмурился.
Паркер откинулась на стуле, подняла голову. Трепетный, колеблющийся свет дюжины горящих свечей отражался в выпуклом стекле потолка, напоминая далекие звезды. Она еще больше откинула голову, чтобы определить среди множества свечей ту, что стояла на их столе. Пальмовый лист слегка коснулся ее уха. Она, протянув назад руку, оторвала его от ствола.
Оруэлл притворился, что ничего не заметил. Опустив глаза, он вроде бы прилежно изучал меню.
Официант в белом воротничке наконец принес шампанское в серебряном ведерке со льдом и два бокала, напоминавшие формой тюльпаны, поставил бокалы и ведерко на стол, снял фольгу с горлышка бутылки, ловко открутил проволоку и, помедлив, помог выскочить пробке. Оруэлл внимательно наблюдал за этими действиями, стараясь запомнить каждое движение специалиста.
Из горлышка вышел легкий дымок, как после выстрела. Официант положил пробку на стол перед Оруэллом и налил немного шампанского в его бокал. Оруэлл пригубил. Шампанское было такое холодное, что у него заныли зубы. Но он одобрительно кивнул официанту, который, указывая на меню, спросил:
— Вы готовы к заказу, сэр?
— Нет, пока не совсем.
— Я никогда раньше не бывала здесь, — сказала Паркер. — А что вы сами могли бы нам порекомендовать?
Официант явно заколебался, задумавшись.
— Фазаны очень хороши сегодня, — наконец сказал он.
— Тогда я возьму фазана, — улыбнувшись, ответила Паркер.
Официант кивнул Оруэллу, и при этом на его шее блеснули несколько золотых цепочек.
— Два фазана, — сказал Оруэлл и взял винную карту.
— С фазанами хорошо идет «Пуилли Фюссе», — посоветовал официант, заговорщически подмигнув Паркер.
Оруэлл этого не заметил, изучая винную карту.
В конце концов он нашел вино, рекомендуемое официантом, в самом конце меню. Бутылка стоила сорок два с половиной доллара. Он закусил губу в раздумье.
— Пусть будет «Пуилли Фюссе», — прервала молчание Паркер.
Официант ушел.
Оруэлл поднял оторванный лист, подержал его над свечой, лист сразу скорчился. Оруэлл наблюдал, как лист морщился и чернел от жара. Когда же начал дымиться, он небрежно бросил его на пол.
— Что-нибудь не так? — спросила Паркер.
— Нет, конечно же, нет.
— Тебя ничто не беспокоит?
— Все в порядке, все просто отлично.
Паркер осушила свой бокал и потянулась к бутылке.
— Дай мне, — сказал Оруэлл.
Паркер схватила тяжелую бутылку обеими руками и вытащила ее из ведерка. Вода с бутылки закапала на скатерть. Она, наполнив свой бокал, передала бутылку Оруэллу и, когда он наполнил свой, опустила ее обратно в ведерко. Он наблюдал, как она взяла свой бокал, как осторожно поднесла его к губам. С удивлением он взглянул на ее тонкую шею и в сотый раз сказал себе, что она самая красивая женщина из тех, кого он когда-либо видел, и что ему невозможно дальше жить без нее.
Паркер перехватила его взгляд, и он зарделся, как мальчишка на первом свидании.
Пока они расправлялись со своими птицами, солнце окончательно скрылось за горизонтом. И океан сразу потемнел. От фазанов ничего не осталось, кроме позвоночника, нескольких обглоданных ребрышек и подливки. Шампанское давно кончилось, и они заканчивали вторую бутылку вина. Паркер стала пить медленнее, зато Оруэлл перехватил инициативу. Он окончательно расслабился. Смотрел сквозь бокал на пляшущий огонь свечи, поворачивая его то одним, то другим боком и восхищаясь четкими отпечатками своих пальцев на стекле. Струйка вина потекла по его подбородку. Он стал вытирать ее салфеткой, и тут его внимание привлек кусочек фазаньего мяса, приставший к салфетке. Он взял его в рот, пожевал и запил вином.