— Давным-давно, когда ваш автомобиль только появился, — заговорил сторож, — цена газа была около десяти центов за галлон. Не так ли? Но с тех пор времена сильно изменились.
— Да, пожалуй, — согласился Уиллоус.
Сторож обошел машину и заглянул в заднее стекло. Увидев высокие болотные сапоги Уиллоуса и темный лакированный ремень с чехлом для удочек, старик поинтересовался:
— Собираетесь порыбачить?
Уиллоус кивнул.
— Думаю попытаться. Пройдусь по нескольким небольшим речонкам.
— Да, на больших реках в это время года не разгуляешься.
— Знаю.
— Надолго задержитесь?
— Хотелось бы выехать обратно в воскресенье в полдень, — сказал Уиллоус, еле сдерживая раздражение: он не любил расспросов.
— Уже наметили маршрут?
— Направляюсь туда, где есть рыба.
— И где, вы думаете, она может быть?
Сторож усмехнулся, довольный своей шуткой. Он все еще, близоруко щурясь, оглядывал внутренность салона.
— Смотрю, у вас обивка новая?
— Поменял этой весной.
— И дорого стоило?
— Вас устроит, если скажу, что достаточно дорого? Ну да оставим это.
Сторож кивнул и сразу отошел от машины. Уиллоус заподозрил, что он лишь делал вид, что оглядывает машину, а на самом деле рассматривал его самого. Видно, нагляделся телефильмов об уловках полисменов и грабителей, решил он.
— Вы уже бывали в наших местах?
— Нет, по крайней мере в течение двух лет не был.
— За это время тут мало что изменилось, такая же дикая местность, как и была. А люди по-прежнему пропадают. И все так же не просто и опасно разыскивать их. Но все же кое-кого находят.
Уиллоус сдержанно улыбнулся.
— Благодарю за предупреждение.
— И еще остерегайтесь проклятых лесовозов. Вес каждого из них не менее десяти тонн. И потому им трудно сразу остановиться, даже если захотят.
— Запомню.
Сторож смахнул пыль с другого крыла машины и отошел от «олдсмобила».
— Да, еще одно, — сказал он.
— Что такое? — коротко спросил Уиллоус.
— И все-таки, несмотря ни на что, думаю, вы получите удовольствие. Слышите?
Настала очередь Уиллоуса улыбнуться.
Сторож подождал, пока «олдсмобил» не выехал на дорогу, и только после этого повернулся и решительно отворил дверь сторожки. Первое, что он сделал, — это лизнул огрызок карандаша, лежавший на столе, и записал в журнал дату и точное время прибытия машины Уиллоуса, затем год ее выпуска и номер. Записал он и намерение Уиллоуса вернуться не позже следующего воскресенья. После этого закрыл журнал, снял фуражку, бросив ее на стол, опустился лежавшую на стуле пухлую подушку, которую сшила для него жена, и усилил громкость приемника.
Уиллоус ехал осторожно, со скоростью, не превышающей двадцати миль в час. По обе стороны дороги деревья и подлесок были аккуратно подстрижены. Кому-то, видимо, показалось, подумал Уиллоус, что он таким образом уменьшает возможность пожара. За пределами этой придорожной зеленой подстриженной полосы подрастали елочки и кедры. Вдали виднелись участки свежевспаханной земли.
Уиллоус в поисках подходящего места не раз останавливал машину на обочине дороги и выходил из нее. Мечта о реке, кишащей рыбой, постепенно теряла реальность. Время перевалило за полдень, когда он наконец в какой-то речонке заметил рыбу, напоминавшую форель.
Он, тут же затормозив, убрал «олдсмобил» с дороги, заглушил мотор и, достав карту, нашел голубую тоненькую линию реки, на берегу которой оказался. Естественно, точно определить не только длину, но и глубину по карте было нелегко. Но главное — речка, о которой он мечтал, существовала и была рядом. Уиллоус сложил карту, засунув ее в отделение для перчаток, открыл дверцу и вышел из машины.
Река оказалась небольшой — около двадцати футов в длину и, возможно, около трех в глубину. Течение в пределах восьмидесяти — ста галлонов в минуту. Дно реки было каменистым, но вода прозрачная, свободная от водорослей. Впрочем, вдали заросли прибрежных кустов склонялись к реке, сужая ее и без того узкое русло. Издали она казалась тонкой серебристой движущейся лентой, которая терялась где-то за стволами деревьев.
Много ниже по дороге прополз огромный грохочущий грузовик, оставив после себя клубящийся шлейф пыли. К счастью, это было далеко.
А здесь Уиллоусу все нравилось. Он торопливо поменял кроссовки на болотные сапоги, надел специальную «рыбацкую» рубашку, сложил в рюкзак и набросил на плечо чехол с удочкой, запер машину и направился в сторону леса.
Сапоги от трения друг о друга поскрипывали, к тому же они были тяжелы и громоздки, но он по опыту знал, не будь их, от ледяной горной воды ноги его мгновенно онемели бы.