Когда дети ушли, бабушка вернулась к разговору. Она говорила несколько минут, часто останавливаясь, чтобы восстановить дыхание и подумать. Когда она наконец закончила свой рассказ, девушка задала ей еще несколько вопросов, а затем повернулась к Уиллоусу и Паркер.
— Она думает, что мужчина, который вас интересует, пришел в магазин через несколько минут после девяти. Она говорит, что он был не очень высокий, возможно, пяти футов с небольшим. Четыре больших золотых кольца были у него на правой руке и три таких же кольца на левой. У него очень светлые, водянистые голубые глаза. Такое впечатление, что он либо собирался или только кончил плакать. И в то же время он не казался печальным. Наоборот, веселым.
— Может ли ваша бабушка сказать нам, во что он был одет?
— Темно-зеленые брюки. Без пиджака. Белая рубашка, очень мятая, которая требовала глажки. И яркий галстук. Красный, голубой, оранжевый…
— Она заметила и обувь?
— На нем не было туфель. Он был босиком и ходил прихрамывая.
Уиллоус оторвался от записной книжки, переспросив:
— Он хромал? Она в этом уверена?
Быстрый обмен фразами по-китайски.
— У него, видимо, болела правая нога.
Пока Черил говорила, бабушка недовольно смотрела на Уиллоуса. Уиллоус выдавил улыбку.
— Спасибо, — сказал он и сделал запись в книжке. — Вы сказали, что он был не очень высокий. А скажите, он был толстый, тонкий?…
— Моя бабушка сказала, у него были очень узкие плечи, широкие бедра, короткие и толстые ноги. Он выглядел как груша, балансировавшая на двух сосисках.
Уиллоус улыбнулся. Глаза старой дамы светились умом. Он заподозрил, что она владела английским гораздо лучше, чем думала внучка.
— Как он расплатился за журналы?
— Двумя новыми двадцатидолларовыми банкнотами.
— Может, эти банкноты еще в кассе?
Девушка покачала головой.
— Мы подсчитываем деньги ночью, как только закрываемся. И все банкноты больше десяти отправляем в банк.
Уиллоус задал еще несколько вопросов:
— Имел ли человек видимые шрамы? Говорил ли с акцентом? Было ли что-нибудь необычное в его манере держаться?
Он и не предполагал, что они смогут получить так много сведений от старой женщины. Спросил девушку, можно ли воспользоваться телефоном, чтобы вызвать полицейского художника. Пока Паркер набирала номер, Уиллоус обратился к девушке:
— Ваша бабушка поразила меня. Она что же, так хорошо помнит всех покупателей?
— Бабушка испугалась этого человека, — сказала Черил после еще одной короткой беседы на мандаринском наречии.
— Почему?
— Он стащил упаковку мятных таблеток. И она испугалась, что он может попытаться ограбить кассу.
— Почему же она не вызвала полицию?
— Он не заметил, что она видела, как он брал таблетки. А она, взяв с него деньги и за украденные таблетки, успокоилась.
Бабушка наблюдала, как Паркер набирает номер, и Уиллоус готов был поклясться, что она запомнила его. Такая удивительная наблюдательность встречалась не часто, ну, может, одна на миллион.
До сих пор удача, казалось, сопутствовала им.
Глава 16
Рано утром следующего дня худой парень, которого Юниор впервые увидел на кухне, готовил сервировочный столик для завтрака. Миша пыталась помочь ему, а потом села между Юниором и Феликсом.
У Миши на тарелке лежали несколько небольших розовых кусочков свежей рыбы и темно-зеленые листья растения, которого Юниор никогда прежде не видел. Он решил, что если ему предложат его попробовать, то он отдает их девушке из Игнасио. Худой парень не отрывал взгляда от женщин. Он смотрел на них, даже когда разливал кофе в тонкие белые фарфоровые, почти прозрачные китайские чашки.
Юниор выпил немного кофе и откусил кусочек торта. Ему предлагали рубленое мясо с хлебом из непросеянной муки, бекон и яичницу-болтушку с белым вином, посыпанную красным стручковым перцем, но храп Феликса лишил его аппетита.
— Если ты не будешь есть бекон, я могу его взять? — спросила малютка из Игнасио.
— Конечно, — сказал Юниор. Плечо девушки коснулось его, когда она наклонилась, чтобы проткнуть вилкой кусочки бекона.
Юниор, скользнув руками под простыню, погладил ее бедро.
— Что бы сказал твой отец, если бы увидел нас сейчас? — поинтересовался он.