…Бредли подвинул карту района на письменном столе, как мужскую рубашку на гладильной доске, выравнивая морщины ладонью. Нашел Гринбриар-Лейн сначала по индексу, затем отыскал и по координатам на карте.
— Приятное соседство.
— Мы постараемся действовать тихо, не вызывая возмущения окружающих, — пообещал Уиллоус.
— Вы уже говорили с полицейскими Вест-Вэна?
— Мы подумали, что должны прежде обратиться к вам.
— Премного благодарен, Джек. Сколько команд вам нужно?
— Мы можем обойтись и тремя.
— Если так, — Бредли посмотрел на карту, пепел упал с его сигареты, закрыв несколько масштабных миль береговой зоны Западного Ванкувера, — можете взять Ферли Спирса. Я попытаюсь передать вам еще Ральфа Кернса и Эдди Оруэлла. Тем более что Оруэлл мечтает перевестись к нам. Кстати, и посмотрим, как он работает.
Бредли вежливо улыбнулся Паркер.
— Послушайте! — крикнул он, услышав телефонный звонок.
Уиллоус поднял трубку. Это был Пэт Росситер из полицейского отделения в Сквемише.
— Этим утром Билл Листер, отец Наоми, покончил жизнь самоубийством, — сообщил Росситер без каких бы то ни было предисловий.
Уиллоус был потрясен.
— Его заправочная станция открывается в семь, — продолжал Росситер. — Механик нашел его в одном из отсеков обслуживания в автомобиле. Он протянул шланг от выхлопной трубы через заднее стекло и отравился газом.
Росситер замолчал.
— Вы слушаете, Джек?
— Да. Что у вас еще?
— Он написал предсмертную записку с признанием, что сам убил свою дочь.
Уиллоус подумал об увлечении покойного резьбой по дереву: Христос на кресте с искаженным гневом лицом.
— Записка от руки, — сказал Росситер. — Нет сомнения в ее подлинности. Листер поднялся в горы на четырехколесном джипе с новой системой выхлопной трубы.
Уиллоус кивнул головой. Он вспомнил о пятне свежей смазки, которое обнаружил на траве у реки, и следах отравления окисью углерода в крови Наоми Листер.
— Имя владельца джипа Билл Листер. Мы проверили рабочие записи. Автомобиль был оставлен на станции тринадцатого августа и взят через три дня. Владелец поехал в Сиэтл на уикэнд со своей подружкой.
— Вы говорили с ним?
— С обоими. Парень планировал записывать свои расходы. У него сохранились все расписки. Девушка подтверждает его показания. Они чисты, об этом не беспокойтесь.
— Почему Листер убил свою дочь? Было какое-нибудь объяснение в записке?
— Девочка была блудница и грешница. — Росситер театрально вздохнул. — Почему мы не подумали об этом в первую очередь, Джек? Тогда можно было бы объяснить этот проклятый случай в тот же день, когда вы нашли тело.
— Скажите, — спросил Уиллоус, — упоминал ли Листер какие-нибудь другие имена?
— Вы думаете, что он мог порезать и мальчика в фургоне?
— Возможно.
— Раскрытие вашего случая за вами, не так ли? — вежливо вопросом на вопрос ответил Росситер.
— Передайте привет Кэти. — Уиллоус повесил трубку.
— Что он тебе сказал? — спросила Паркер.
Уиллоус рассказал о самоубийстве Листера и записке, которую тот оставил.
— Раз это человек, который работает на станции обслуживания, — сказала Паркер задумчиво, — он должен знать, как паяются провода в автомобиле или фургоне «Эконолайн». — Она нахмурилась. — А возможно. Листер думал, что мальчик не подходил его дочери, он ведь тянул ее в грязный бизнес.
— Может быть, — согласился Уиллоус.
— Но следует помнить, что Биллу Листеру было около пятидесяти, он так и выглядел, а мужчине, которого мы ищем, около тридцати.
— Это по словам старой китаянки, с которой мы говорили. Но ей, должно быть, восемьдесят. И кто знает, что видят ее глаза.
Уиллоус кивнул, хотя и понимал, что должен был подумать об этом раньше. Старая дама поразила его, а если действительно она ошиблась?
— Ты скажешь об этом Бредли? — спросила Паркер.
— А как ты думаешь?
— Я думаю, что мы должны передать Спирсу и Оруэллу первую смену. Мы же сменим их после обеда. А до того понаблюдаем за «транс-амом».
Перед большим домом в стиле тюдор, стоявшим через дорогу от Г-образного ранчо Миши Йокотэ, была надпись «Продается». Эдди Оруэлл припарковал полицейский автомобиль без опознавательных знаков на дороге, которая была скрыта от улицы густой изгородью из карликовых кедров. Ферли Спирс расстегнул ремень, вышел из автомобиля, подошел к дому, прижал лицо к окну и вернулся, усмехаясь:
— Пусто. Ни мебели, ни людей.
— Отлично, — сказал Оруэлл, протягивая руку за цейсовским биноклем, лежавшим на сиденье позади него.