Анатоль Имерманис
Смерть на стадионе
Город был похож на яйцо колибри в гнезде страуса.
«Яйцом» был сам город, древняя столица испанских конквистадоров, с карабкающимися вверх узкими улицами и неимоверно широкими площадями.
Мигелю Даймонту, привыкшему к геометрической планировке североамериканских городов, эти улицы казались похожими на детей, бегущих взапуски, словно дразня друг друга: мол, видишь наверху вазочку с мороженым? Спорим, я добегу туда первой!
И улица — авенида Долороса, или авенида Сан-Мартин, или как там её — забыв, что ей не четыре года, а все четыреста, что она уже старушка с ревматическими суставами, прытко, не разбирая дороги, устремляется вверх по террасам естественного амфитеатра. Но старческий мозг оказывает порой дурные услуги, и, внезапно забыв о мороженщице, к которой карабкалась с таким усердием, улица скатывается вниз по бесчисленным ступеням, истертым миллионами босых пяток, и пропадает в темной арке, чтобы вынырнуть в совершенно ином мире, где белые сталагмиты небоскребов врезаются в раскалённое небо.
«Гнездом страуса» были окружавшие город горы — хаотическое нагромождение конусов и прямоугольников, глубоких ущелий, куда никогда не заглядывало солнце, и могучих пиков, на которых его отблески были видны ещё долго после заката.
Снег слегка таял днем, а ночью снова покрывался ледяной коркой. Этот снег лежал на вершинах с тех времен, когда самого города не было ещё и в помине. Для тех, кто смотрел на него снизу, из города, он принимал порой обманчивый вид освежающего мороженого.
В этой иллюзии было нечто гипнотическое.
Стоило Мигелю Даймонту выйти на укрытый полосатым парусиновым навесом балкон, усесться в шезлонге и повернуть голову так, что в поле зрения оставался лишь один какой-нибудь пик, как его ненадолго охватывало обманчивое ощущение прохлады. Но уже через пять минут только что надетая чистая рубашка прилипала к груди, и Даймонту чудилось, что весь он, от шеи до пят, облеплен горячим масляным компрессом.
В городе было невыносимо жарко, и сознание, что там, на высоких пиках, температура круглый год держится ниже нуля, словно усиливало изнуряющую жару.
Сам город находился высоко над уровнем моря, и тысячи футов, если мерить по вертикали, отделяли его от самых высоких пиков.
Чтобы добраться до них по отвесным узким тропам, где даже привычные к горным дорогам вьючные мулы спотыкались, а порой и срывались в пропасть, надо было потратить много, много часов.
Пробыв на балконе не более десяти минут, Мигель Даймонт вернулся в комнату, плотно прикрыл за собой дверь, опустил штору и отправился в ванную. Душ, увы, был далеко не ледяным. Но с этим приходилось мириться, как и с многими другими неудобствами в этом старом отеле, построенном ещё в прошлом веке. В отличие от новых гостиниц — ровесников небоскребов — отель «Кондор», в котором жил Мигель Даймонт, не был даже оборудован кондиционером.
Зато он имел огромное преимущество — по крайней мере, в глазах Мигеля Даймонта. Прямо напротив бокового окна его комнаты находилась штаб-квартира Демократического Альянса.
Каждый день Даймонт с биноклем проводил у этого окна много часов.
Объектом наблюдения был высокий человек, чьё умное, вытянутое лицо с пристальным взглядом темно-карих глаз, смотревших в упор из-за стекол пенсне, было знакомо каждому жителю древнего города. Словно несмываемое клеймо, оно украшало бесчисленные предвыборные плакаты партии, чей приход к власти означал бы поворот в судьбе страны.
В том, что партия Демократический Альянс победит, ни у кого не было ни малейшего сомнения.
Существовал один-единственный способ предотвратить эту победу — убрать человека, сумевшего сплотить воедино разнородные элементы, из которых состоял Альянс. Единственного человека, в котором народ видел своего мессию.
Это и было задание, которое поручили Мигелю Даймонту.
Прежде чем выехать сюда, Мигель Даймонт просмотрел сотни метров отснятого в разное время и в разных местах фильма.
Председатель ЦК Демократического Альянса Кароль Альварес выступает на митинге. Альварес садится в автомобиль. Альварес пожимает руку касику затерянного в горах индейского селения. Альварес с женой и детыми на прогулке. Сотни метров Альвареса, сотни страниц тщательно собранного досье, которое содержало практически всё, что могло быть известно об этом человеке. Всё, вплоть до привычки во время футбольного матча держать в зубах незажженную сигарету.