— При чем тут клад? Лично я приехала за рукописями.
— Ты приехала со мной, неужели откажешься помочь? — Максим даже растерялся, видно, шумный и чужой рынок выбил из него победоносный напор.
— Ладно, но при условии, что ты извинишься и прекратишь командовать.
— Обещаю! — торжественно поклялся Максим.
— Мурад, Алишер, мне надо заехать за сумкой, — громко окликнула Нина поглощенных базаром молодых людей. Голос ее повелительно звенел, но джигиты не обиделись.
Все чайханы похожи одна на другую: много воды и философов. В той чайхане, где вся компания обосновалась час назад, хватало и того и другого. И главное, нельзя было поговорить о деле. О делах-то они говорили, но не о тех.
— Значит, ты хочешь посмотреть Самарканд? И Бухару? А с кем хочешь там встретиться?
— Знаешь, мне интересно было бы поговорить с представителями разных партий, движений, они у вас не так бурно действуют, как в других местах, но…
— Понятно, я дам тебе координаты в Самарканде.
— А туда лучше самолетом?
— Да, с билетами проблем не будет.
Вот уже час Максим и Мурад говорили о планах прогрессивного журналиста из Петербурга. Алишер молчал. Нина зевала. Посреди одного из сладких зевков Максим решил все-таки перейти к делу — иначе они просидят здесь до конца света, а лично он не может выпить столько чая, да еще зеленого.
— Слушай, а почему эти бекташи оказались здесь, они же турки?
Нина удивилась, Максим выказывал просто невероятные знания.
— Дело в том, что, когда Махмуд II разогнал своих янычар, пострадал и орден бекташи, они были духовными патронами янычарского корпуса. Янычар перебили, бекташийских шейхов в Стамбуле сварили в тех самых котлах, которые перевернули янычары, а казну ордена передали ордену накшбендийя.
Все трое слушали Нину, раскрыв рот. Когда из уст девушки вы слышите много непонятных слов, это как-то завораживает. Первым очнулся Мурад: видимо, его вернуло в действительность знакомое и понятное слово «котел».
— Может, заказать плов? — спросил он.
— Да, пожалуй, — тут же согласился Максим, обрадованный возможностью избавиться хоть от одной пары лишних ушей. Вот еще бы этого академического сынка спровадить.
— Мурад, ты один справишься? Или помочь? — крикнул он вслед коллеге. Алишер желания помочь не выказал. Продолжать пришлось при нем. — И что казна?
— Но основные богатства ордена были не в Стамбуле, а в главном текке, в Эльмалы. В принципе их тоже должны были передать накшбендийя. Только, я думаю, не удалось: орден был невероятно богат, богатства испарились. Так появились бесчисленные легенды о тайниках, где укрыты сокровища бекташи.
— «Бесчисленные», — растерялся Максим, он видел одну карту, видел письма и никак не ожидал, что легенд много. Впрочем, одна, много — какая разница, карта-то налицо.
— В принципе, — продолжила Нина, несколько удивленная столь пристальным вниманием — и Максим, и Алишер буквально замерли, когда она снова заговорила. — В принципе нет ничего невероятного в предположении, что богатства ордена были тайно вывезены с караванами и укрыты до лучших времен. И наиболее логичный путь — вел сюда, в Среднюю Азию, хотя есть аргументы и в пользу Ирана. Они тоже тогда воевали с Турцией, и туда ближе.
Аргументы в пользу Ирана Максима не интересовали.
— А если Средняя Азия, то где? — принялся уточнять он, поскольку карта была весьма приблизительная.
Нина пожала плечами:
— Бухара, Хива, возможно. До Памира они скорее всего не добрались. Хотя…
— Так что, они действительно есть, эти сокровища? — вмешался Алишер, он, разумеется, был человек восточный, умеющий молчать часами, но ему было всего восемнадцать лет, и трудно молчать, когда при тебе обсуждают какие-то неведомые клады.
— Да нет, это легенда. — Нина надела очки и сразу превратилась в строгую учительницу.
Максим понял, что надо лететь в Бухару.
— А что если сразу в Бухару лететь? — спросил он явившегося с блюдом ароматного мяса Мурада.
— Никак нельзя, дорогой, — улыбнулся Мурад, сейчас его куда больше занимали хлопоты вокруг стола. — И вообще, хватит чаю. Девушке шампанское, а нам… — Он ловко извлек из просторного кармана просторной куртки плоскую бутылку коньяка.
— Почему нельзя? — упрямо спросил Максим, не любивший это слово, так же как и все прочие препятствия.
— Потому, — загадочно и строго ответил наконец закончивший хлопоты и радостно взиравший на дело рук своих Мурад, — потому, — продолжал тянуть он, — потому, что туда самолеты не летают.