Бухарского блюстителя порядка больше интересовали причины столь странного нападения. Ни Максим, ни Нина ничем ему тут помочь не могли. Но на все их заверения он отвечал недоверчивой улыбкой и снова повторял вопросы.
— А кто знал, что вы едете именно на этом автомобиле и именно в Бухару?
— Знали наши знакомые в Самарканде, ну и хозяин «Жигулей». — То, что Максим владел машиной без доверенности, нисколько милиционера не взволновало.
— Значит, знакомые, а они кому-нибудь говорили?
— Мы этого, естественно, не знаем.
Капитан не понимал, почему «естественно». И в разговор вмешалась Нина:
— По-моему, вы говорите не о том. При чем тут наши знакомые?
— Но ваш приятель, — узбек многозначительно кашлянул, — утверждает, что это были не просто хулиганы, которые решили подурачиться. Он говорит, что поджидали именно вас. Значит, это были те, кто знал, куда и на чем вы собираетесь ехать. Правильно?
Конечно, все, что он говорил, было совершенно правильно. Максим неожиданно сообразил, что, кроме Аскера, о том, что они поедут на его автомобиле, не знала ни одна живая душа.
Но местному стражу порядка он о своих догадках говорить не стал. Зато отвел душу на Нине, когда они наконец поселились на девятом этаже бело-бетонного чуда, украсившего благородную Бухару.
— Между прочим, этот сыщик прав: твой Аскер…
— Не желаю выслушивать твои дурацкие подозрения! — вспыхнула девушка. — Тебя никто не заставлял пользоваться его услугами.
Максим, конечно, мог припомнить все: и неожиданную встречу в аэропорту, и непонятную пропажу документов, и столь же таинственное обнаружение этих документов, и странную заботу — ведь Аскер буквально заставил их взять его машину. Но доказывать очевидное Максим счел ниже своего достоинства.
— Если ты дашь себе труд подумать, то поймешь, что прав я и этот местный Мегрэ, а не ты.
— Да как ты в мыслях такое можешь допустить! — Нина знала, что Максим — человек не очень хороший, но не предполагала, что настолько плохой. По своим комнатам они разошлись, так и не примирившись. Общие несчастья не сплотили их, правда, возвращаться домой ни один не собирался.
Максим проснулся так рано, что сумел полюбоваться бухарским рассветом — зрелище его впечатлило и вдохновило. И он отправился будить Нину. Но она уже тоже проснулась и испугалась.
— Это ты, Господи, проходи скорее, тебе не звонили ночью?
— Кто? — Расслабленный созерцанием прекрасного, Максим забыл, что они разругались насмерть.
— Мне, только мы разошлись, позвонили и спросили, заказали ли мы билеты. А потом звонили еще два раза, я почти и не спала.
— Почему?
— Страшно… — Губы у девушки смешно морщились. Максим пожалел ее и восхитился ее мужеством: не спать всю ночь и не потревожить сон сотоварища. О том, что это мужество было в значительной степени усилено презрением к нему, к его уму и силе, Максим не подумал.
— Ну, не бойся, подумаешь, звонили… А что ты им отвечала?
— Что они не туда попали.
— Вот и молодец. Пойдем завтракать, заодно решим что делать.
Впервые после приезда они ели европейский завтрак, правда, кофе не было, зато нормальный чай, булочки, джем, масло, сыр и даже настоящая яичница. Сидели они на самых обыкновенных стульях, а ноги можно было спрятать под столом, а не укладывать возле скатерти. Максим завтраком наслаждался — он раньше не знал, насколько европейский он человек и как тяжко жить без таких милых пустяков. О делах они заговорили позже.
— Ты хотела в этот мазар, я отвезу тебя и проведу разведку на местности. Ладно?
У Нины других идей не было, и она согласилась.
Замечательный, если верить Нине, мазар находился в ста километрах от Бухары. Почему-то на этот раз Нина изменила обычному своему молчанию и болтала всю дорогу — в основном рассказывала об этом аль-Бухари, создателе какого-то иснада, еще она подробно рассказала, как быстро и хорошо отреставрировали сие замечательное заведение, какой образованный смотритель, который учился чуть ли не в Каире, там работает.
Максим ее не слушал, вчера пустыня его радовала, теперь пугала, и он бдительно посматривал в зеркало заднего обзора, вглядывался в лица водителей, ехавших им навстречу, и вообще был крайне осторожен.
Доехали они без приключений.
Максим проводил Нину до библиотеки, где она тут же начала странный и неспешный разговор на неведомом ему языке. Потом прогулялся вдоль шкафов, вспомнил, как все их приключения начинались, посмотрел на странную книгу — она была выставлена в витрине и, с точки зрения Максима, считаться книгой не могла, поскольку листы в ней были не из бумаги, и не пергаментные, и не из папируса, и даже не из бересты. Ровные, причудливые строки неведомого издания неизвестный забавник выгравировал на перламутре. Вряд ли ее можно было читать, но выглядело красиво.