Пассажиры «рафика» — очень разные, пестро одетые, все же производили впечатление игроков одной команды. Большинству за тридцать или скорее к сорока, крепкие, тренированные. Скупые, размеренные движения, молчаливость. Саша много раз ездил на задержание с омоновцами и бойцами СОБРа, в автобусах всегда балагурили, смеялись, обсуждали прошлые подвиги. Здесь не то, но все же казалось, что он попал в машину спецназа. Оперативник был готов прозакладывать что угодно — у каждого из его спутников оружие, каждый в бронежилете — хотя никаких внешних примет.
Потом Саша заметил белый «рафик» впереди. Значит, задействован целый караван. «Ай да „просто Павел“, ай да сукин сын!»
— Подъезжаем, — обернулся к пассажирам человек, ехавший на переднем сиденье. — Я уже говорил, охрану снять по возможности тихо. Вперед…
Они начали выпрыгивать из машины, бесшумно и энергично. Саша вместе со всеми.
— Постой, — окликнул человек с переднего сиденья оперативника.
Саша оглянулся.
— Возьми, — человек протянул ему черную маскировочную шапочку.
— Зачем? — искренне удивился оперативник.
— От греха… И знаешь, — человек не сразу отыскал нужные слова, — тут все люди опытные, ты вперед не лезь, присматривайся.
— А что мы будем делать? — решился задать вопрос Саша. Раз уж им руководили, то пусть объяснят.
— Я сам толком не знаю, — руководитель пожал плечами, — собрали по сигналу «Буря». Дали этот адрес. Здесь надо обезвредить охрану и всех, кто в здании. Пошли. На месте разберемся.
Саша двинулся следом за этим парнем.
Дом, возле которого их высадили, находился почти за пределами города, в зеленой зоне. И стоял на отшибе. Метрах в трехстах от шоссе. К зданию вела асфальтированная дорога, у обочины стояла будочка, рядом явно самодельный шлагбаум. Но какой бы он ни был самодельный, на машине без разрешения и контроля не проехать. Потому-то их и высадили здесь.
Большая часть отряда, а группу мужчин, приехавших на двух «рафиках», иначе как отрядом не назовешь, уже ушла вперед и вбок, они тихо окружили домик сторожей. Причем так, что те ничего не заметили.
Саша Смирнов мог издали наблюдать за действиями своих нечаянных сподвижников. Их действиями впору было любоваться, классная работа, достигается тренировками. Один стучит в дверь, ему открывают, человек артистично изображает заплутавшего путника.
Охранник неохотно, лениво начинает объяснять дорогу и не успевает, его снимают без вздоха, аккуратным ударом с раушем.
Цепочка мужчин вливается в распахнутые двери, две минуты — тишины — и они выходят.
— Чисто, вперед. — И вся группа направляется к четырехэтажному зданию, очень похожему не то на школу, не то на дом культуры. Серо-бежевый фасад, одинаковые квадраты окон и общее архитектурно-градостроительное уныние.
Возле цели без всяких указаний и знаков группа разделяется, часть мужчин идет в обход, проверяют все двери и окна первого этажа, остальные беспрепятственно входят. Саша вместе с ними. Возле дверей канцелярско-убогий стульчик, на нем древняя бабуся — рудимент, сохранившийся неведомо как. Бабусю аккуратно пересаживают в вахтерскую комнатку и запирают, предварительно удостоверившись, что телефона и прочих, более современных средств связи в комнатке нет. Бабка, видимо привыкшая к нестандартным визитам, безропотно покоряется.
Неожиданно доносится сдавленный крик. Стоящий впереди боец озирается, пытается сориентироваться.
— В подвале. — Еще трое или четверо, в том числе Саша, бросаются за ним. Остальные, насколько можно предположить, действуют по обычному плану именуемому в работе правоохранительных органов полный обыск-досмотр.
Саша был последним и в подвал вошел тоже последним. Он сразу узнал Лизавету, хотя девушка, стоявшая в центре темного помещения, лишь отдаленно напоминала самоуверенную журналистку, которую он расспрашивал о ее убитом коллеге Кастальском и которую уговорил сотрудничать.
Черная куртка из жатой кожи порвана, свитер в пятнах крови, один глаз заплыл, из раздувшейся губы сочится кровь. Рядом замер громила. Приказ нежданных гостей явно произвел на него сильное впечатление, он застыл как жена Лота, с поднятой рукой.
Остальных не разглядеть. Один, в пижонском жилете, оттолкнул другого и бросился к Лизавете.
— Ты в порядке? Ну скажи, в порядке?.. — Ему не мешали. Один из соратников Саши Смирнова достал мощный фонарь, осмотрел всех и каждого, остановился на рыжем:
— А, старый знакомый. Ладно, упакуйте их пока, а там поглядим. Не люблю, когда обижают женщин. — Он повернулся к Лизавете. — Помощь не нужна?