Меня разбирали злость и смех одновременно.
— Черт, не я же тебя укусил, в самом деле! — Однако у меня не хватило злости на то, чтобы без особой надобности заставить ее вспомнить забытую ею ночь. Даже мне Москит казался сейчас фигурой нереальной — гадкой химерой из кошмарного сна.
Я взглянул на Рут и понял, что к ней возвращается память — глаза ее потухли и остановились.
— Это правда, — тихо сказала она. — То, что вы говорите про эту мою привычку. Это страшно. Сначала я попробовала потехи ради, вместе с Ронни. Первые несколько раз он мне давал дозу бесплатно. А теперь я без этого не могу. Когда колюсь, мне хорошо, когда нет — ужасно. Знаете, как я себя сейчас чувствую?
— Судя по твоему виду — как полутруп.
— Просто как труп, без всяких «полу». Но главное, мне все равно. Мне абсолютно все равно.
Вскоре она снова задремала. Она не проснулась ни когда мы ехали по автостраде, обгоняя ревущие грузовики, ни даже в городе, на бульваре, где движение было еще оживленнее. Однако грохочущая Мэйн-стрит ее все-таки разбудила.
Я нашел парковку возле Дворца правосудия. Было почти два часа дня — как раз то время, когда Питера Колтона было легче всего застать на месте. Рут довольно спокойно пошла со мной, все еще ступая так, словно под ногами у нее был пенопласт. Но, увидев, куда я ее веду, остановилась как вкопанная.
— Вы хотите сдать меня фараонам?
— Глупости, с чего ты взяла? — солгал я. Две-три зеваки на тротуаре стали подвигаться к нам, готовые выступить свидетелями любой сцены, которая могла сейчас разыграться. — Ну-ка, шагай, а то снова укушу! — пригрозил я.
Она зло зыркнула на меня, но все-таки нехотя побрела вперед на плохо гнущихся ногах. Наши укороченные черные тени вместе вползли на ступеньки.
Колтон — крупный, носатый, пышущий энергией мужчина — был у себя в кабинете. Когда я открыл дверь, он сидел за столом, склонив голову над бумагами, и не сразу от них оторвался. Его каштановые с рыжинкой, очень коротко остриженные волосы придавали его облику нечто медвежье, что вполне соответствовало его характеру. Я подтолкнул Рут в дверь и вошел следом. Бочком, вдоль стеночки, она отодвинулась от меня в сторону.
Колтон посмотрел на меня с рассчитанным эффектом, обвиняюще наставив на меня свой мощный нос.
— Ага, вот и блудный сын наконец. Видок у тебя аховый.
— Это оттого, что я доедал за свиньями.
— К тому же знаток Библии, а я-то грешным делом сомневался, умеет ли он читать. — Прежде чем я успел ответить, он перевел взгляд на девушку, которая съежилась у стены. — А это еще кто? Блудная дочь?
— Это Рут, — сказал я. — Как твоя фамилия, Рут?
— Н-не скажу, — сказала она, запнувшись от дрожи.
Колтон разглядывал ее с холодным интересом.
— На чем она сидит?
— На героине.
— Это ложь, — сказала она деревянным голосом.
Колтон пожал плечами.
— Ты пришел не по адресу. К тому же я занят. Почему ты привел ее ко мне?
— Занят чем? Делом Даллинга?
— У тебя еще хватает наглости произносить это имя, Лью, Твое счастье, что жена Тарантини подтвердила твою историю с пистолетом. Помощник окружного прокурора хотел затолкать тебя в одну из наших славненьких новеньких камер, пока я его не отговорил. Но если будешь мозолить мне глаза и отрывать от работы, я могу уговорить его обратно. Благо это не трудно. В последние два года у нас было многовато хлопот со свободными художниками от сыска.
— Да уж конечно! Сколько я вам доставил хлопот, когда поймал за вас Дуайта Троя.
— Не бахвалься. Парень ты лихой, я знаю. Но раз ты такой горячий, почему бы тебе не взять все свои градусы и не торгануть ими где-нибудь в другом месте? Привел какую-то девчонку-наркоманку и ждет, что его расцелуют и все простят за такой подарочек. Да им цена полцента за пару. Я тебе таких в любое время полсотни зараз отловлю в двух шагах отсюда. — Колтон взъелся на меня не на шутку. Он спас меня от каталажки, но все же не простил мне чересчур вольного обращения с законом.
Покосившись на меня, Рут слегка улыбнулась. Ей доставляло удовольствие смотреть, как меня распекают. Она уселась на стул у стены и закинула ногу на ногу.
— Ладно, валяй вставляй, — пробормотал я. — Это как в армии — начальник вставляет фитиль тебе, а ты вставляешь своему подчиненному.
— Мне никто ничего не вставлял. Однако скажу тебе откровенно, иметь дело с этой Хэммонд было нелегко. Она вчера весь день с нас не слезала — требовала, чтобы ей выдали тело Даллинга. Не понимаю, зачем тебе понадобилось трогать Джейн Хэммонд?
— Тогда мне показалось, что она может дать интересную ниточку. Бывают и у меня ошибки.
— Тогда не веди себя так, будто ты уверен в обратном. В следующий раз я и пальцем не пошевелю, когда на тебя собак спустят. — Он встал и подошел к окну, повернувшись ко мне спиной.
— Хорошо, — сказал я. — Извини. Теперь, когда ты дал выход своим оскорбленным чувствам, может быть, перейдем к делу?
Он проворчал что-то нечленораздельное.
— Тарантини вы, конечно, не нашли?
Вопрос отвлек его от окна.
— Нет, не нашли. А тебе он, конечно, оставил свой новый адрес, — добавил он с тяжеловесной иронией.
— Думаю, я знаю, где его искать. В море.
— Ты малость опоздал. Вертолеты шерифа два дня прочесывали прибрежные воды в районе Пасифик-Пойнта, а береговая охрана обшарила все дно.
— А со спутником Тарантини что-нибудь выяснилось?
— Ничего. Нет даже уверенности, что он у него был. Единственный свидетель, который у них имеется, не может поручиться, что в шлюпке было двое. Так ему показалось.
— Рут — тоже свидетель. Она видела, как какой-то мужчина вышел на берег.
— А, так это она? — И он тут же напустился на Рут: — Где ты была все это время?
— Недалеко. — Она подобралась и съежилась под сердитым взглядом Колтона.
— Ну, и кого же ты там видела?
Запинаясь, она повторила свой рассказ.
Подумав, Колтон спросил:
— Ты уверена, что тебе не померещилось? Я слыхал, у наркоманов черт-те какие галлюцинации бывают.
— Я не наркоманка. — Голос у нее был сдавленным от страха. — Я видела, как из воды вышел какой-то человек, — все, как я рассказала.
— Это был Тарантини? Знаешь такого?
— Нет, это был не Джо. Он был выше ростом, чем Джо. И очень симпатичный. — Она неожиданно хихикнула.
Колтон посмотрел на меня.
— Она знает Тарантини?
— Он продавал ей героин.
Хихиканье оборвалось.
— Это неправда! — буркнула Рут.
— Покажи ей фотографию Даллинга, — сказал я, — За этим я ее сюда и привел.
Колтон перегнулся через стол и вытащил из ящика несколько увеличенных фотографий. Он стал их перебирать, а я смотрел через его плечо. Даллинг, лежащий навзничь в луже крови, с лицом, белым как мел, в свете магниевой вспышки. Даллинг анфас. Даллинг в профиль справа, с черной дыркой на шее, из которой сочится кровь. Даллинг в профиль слева — красивый как всегда, но очень неживой.
Колтон стал по одной давать фотографии Рут. Увидев первую, она ахнула.
— Кажется, это он! — посмотрев остальные, она сказала: — Это точно он. Красивый парень. Что с ним случилось?
Колтон хмуро взглянул на нее сверху вниз. Он не любил вопросов, на которые не знал ответов. После паузы он пробормотал под нос:
— Мы все решили, что Тарантини убил Даллинга. А если наоборот? То-то смеху будет. — Однако сам он даже не улыбнулся.
— Если Даллинг убил Тарантини, то кто убил Даллинга? — спросил я.
Колтон задумчиво посмотрел на меня.
— А может, все-таки ты, а? — проговорил он.
Пусть он сказал это в шутку, но мысль о том, что меня чуть было не записали в убийцы, привела меня в раздражение.
— Если ты можешь хоть на время оставить свои дурацкие остроты, то, может быть, сделаешь кое-что для меня?
— А именно?
— Позвони начальнику отдела по борьбе с наркотиками и вежливо попроси его прийти сюда.