— Поразительно! — воскликнул я.
В двор въехала машина и, обогнув угол здания, остановилась рядом со входом в морг. Из кабины вылез человек с медицинским саквояжем.
— Извините, что так поздно, — сказал он Каллагену. — Роды были долгие, а потом я еще заскочил перекусить.
— Клиент ждет, — сообщил Каллаген. Он повернулся ко мне. — Это доктор Маккатчен. Мистер Арчер.
— Сколько на это уйдет времени? — спросил я доктора.
— На что?
— На определение причины смерти.
— Час-два, смотря по обстоятельствам. — Он вопросительно поглядел на Каллагена. — Насколько я вас понял, он утонул?
— Да, так мы сначала решили. Однако не исключено и убийство. С ним могли рассчитаться его дружки-гангстеры. Он был связан с бандой Даузера, — многозначительно добавил он.
— Хорошенько поищите следы других причин, которые могли привести к смерти, — сказал я. — Извините, конечно, что вмешиваюсь в ваше дело.
— Другие? Какие, например? — нетерпеливо спросил он, тряхнув взлохмаченной головой.
— Не знаю. След от удара тупым предметом, от шприца, даже огнестрельную рану.
— Я всегда произвожу осмотр самым тщательным образом, — заявил доктор Маккатчен, давая понять, что разговор окончен.
Оставив свою машину возле морга, я прошел пару кварталов по главной улице. Мне очень хотелось есть, несмотря на запахи рыбы, водорослей и трупной дезинфекции, которые, казалось, пропитали всю мою одежду. Несмотря на докучливые вопросы, роившиеся у меня в голове.
Каллаген порекомендовал мне «Кафе Джорджа», которое оказалось небольшим ресторанчиком с баром — среднего пошиба и не первой молодости. По одну сторону зала тянулась стойка бара с окошком, из которого повар в белом колпаке подавал дежурные блюда, готовившиеся на газовой плите у него за спиной. По другую сторону располагались отдельные кабины, а в центре — несколько столиков, накрытых скатертями в красную клетку. Три-четыре вентилятора на потолке усердно перемешивали сигаретные дымки в однотонную сизую массу.
Я сел в одной из свободных кабинок. Здесь царил какой-то подземный уют, точно ресторанчик запаяли в капсулу и погребли в недрах планеты — подальше от бушующих наверху страстей и обгоняющих друг друга перемен. Старые и молодые официанты в достаточно белых смокингах сновали по залу с плавной непринужденностью движений, сохранившейся от иной — увы, канувшей в прошлое — эпохи. Хрустящий жареный картофель, который мне подали вместе с шипящим бифштексом, ничем не отличался на вкус от того, которым я лакомился из промасленной газеты лет тридцать назад, когда ходил в школу в Окленде. А развешанные по стенам фотографии с сельскими и городскими видами Западного побережья напомнили мне бабушкины открытки, найденные на пыльном чердаке.
Я заканчивал вторую бутылку пива, когда неожиданно поймал в зеркале сбоку отражение Галли Тарантини. В туфлях на высоких каблуках, она остановилась на пороге зала. На ней был черный плащ, черная шляпка и черные перчатки. На мгновение она показалась мне какой-то призрачной, нереальной. Потом она увидела меня и направилась к моей кабинке. Ее энергия несла ее, как вихрь. Однако лицо у нее было изможденное, точно эта энергия существовала отдельно от нее, питаясь ее плотью и соками.
— Арчер! — На бледном лице мелькнула и пропала улыбка. — Как я рада, что нашла вас!
Я пододвинул ей стул.
— Как вам это удалось? — спросил я.
— Помощник шерифа сказал, что вы здесь. Каллаген.
— Значит, вы уже видели тело.
— Да, я видела... его. — Глаза ее были темны, как ночь. — Доктор как раз начал его... резать.
— Им не стоило вас впускать.
— Я сама настояла. Я должна была знать. Но это ужасно — видеть, как режут на куски человека, который недавно был твоим мужем. Даже для медсестры, которая привыкла к таким зрелищам.
— Хотите выпить?
— Да. Спасибо. Виски без содовой, если можно. — Она дышала часто и прерывисто, как собака в жаркий день.
Я подождал, пока она выпьет, и спросил:
— Что сказал доктор?
— Он думает, что Джо утонул.
— В самом деле?
— А вы разве сомневаетесь?
— Я ведь своего рода ходячий вопросительный знак — этакий крючок, на который изредка цепляются правильные ответы. Выпейте еще.
— Да, пожалуй. Даузер арестован, вы слышали? Каллаген мне сказал.
— Прекрасно, прекрасно. — Мне на захотелось похвастаться своей ролью в этом деле. — Скажите мне одну вещь, Галли.
— Да? — Стакан ее опустел, глаза заблестели.
— Вы не могли бы рассказать мне поподробнее о последнем уик-энде, который вы провели с Джо в пустыне?
— Потерянное время, поверьте. Джо просто осатанел. Это было все равно, что оказаться в одной клетке с больным львом. Я и сама почти что осатанела — Джо не хотел говорить мне, в чем дело, и это выводило меня из себя.
— Меня интересуют факты. Несколько конкретных фактов.
— Это и есть факты.
— От этих толку мало. Мне нужны детали. Например, как он был одет?
— Большую часть времени он ходил в нижнем белье. Это имеет какое-то значение? Там было жарко, несмотря на кондиционер и...
— Но одежда-то у него с собой была?
— Разумеется.
— Где она сейчас?
— Не могу сказать. Он затолкал ее в свою сумку, и с ней я отвезла его в порт.
— В чем он был в ту ночь?
— В рабочей одежде. В синих джинсах и такой же рубашке.
— То есть в той самой, которая на нем сейчас?
— Когда мне его показали, на нем уже ничего не было. Думаю, в той самой. А что?
Она сосредоточенно нахмурила брови.
— Ну да, он не переодевался, когда вернулся домой в пятницу вечером.
— И продолжал ходить в джинсах и рубашке — естественно, когда не был в нижнем белье — до самого вторника. Это не очень сходится с тем, что мне говорили о Джо.
— Да, наверное. Но он был сам не свой. В какой-то лихорадке. Я приготовила обед к его приезду — он позвонил, что возвращается, — но он к нему даже не притронулся. Я едва успела хоть как-то собраться — так он торопился. Мы помчались в «Оазис», а потом три дня просидели в коттедже, глядя друг на друга.
— Он так ничего и не объяснил?
— Сказал, что должен на время уехать подальше и ждет денег. Я подумала, что он наконец порвал с гангстерами — я давно на него наседала. Я видела, что он боится, и решила, что они за ним охотятся. Я была совершенно в этом уверена, иначе бы не уехала с ним из города и не осталась в «Оазисе». Но когда подошло время бежать, он меня бросил.
— Не брось он вас, вы могли бы оказаться там же, где он сейчас.
— Может, так было бы лучше. — Она подняла свой пустой стакан и уставилась на его дно, точно увидела там свое безрадостное будущее.
Официант, толстый старый грек, двигавшийся плавно, как на колесиках, появился рядом с нашей кабиной.
— Еще виски? — спросил он.
Галли очнулась от своего провидческого транса.
— Наверное, мне надо что-нибудь съесть, хотя я не знаю, смогу ли.
— Бифштекс, как у джентльмена? — Официант показал руками очертания воображаемого бифштекса. Галли рассеянно кивнула.
— А мне еще пива, — бросил я. Официант исчез. — Еще одна деталь, Галли, — продолжал я. Она подняла голову. — Вы ни словом не обмолвились о Германе Спиде.
— Спиде? — Она закусила нижнюю губу мелкими белыми зубами. — Я же сказала, он был моим пациентом в больнице.
— Вот именно. И потому вы должны были его узнать.
— Не понимаю. Когда я должна была его узнать?
— В воскресенье ночью, когда он приезжал к вам в «Оазис». Вы ведь знали, что он купил у Джо героин.
— Не может быть!
— Разве вы не видели там Спида?
— Меня там не было в воскресенье ночью. И Спида я не видела с тех пор, как он выписался из больницы. Я даже слышала, что он покинул страну.