— Голубые мухи? Да, сэр. В нынешнем сезоне на эту приманку отличный клев. — Продавец ловко извлек одну из коробочек и открыл ее для обозрения. — Привязаны к крючкам, сэр. Маленькие размеры пользуются наибольшим успехом.
Смитерс поковырялся в коробке толстым указательным пальцем.
— Это не те мухи, — заявил он.
— Сэр?! — В этом кратком слове слышалась необъятная горечь незаслуженной обиды и удивления.
— Сорт, который мне нужен, привязан к поплавку, а сама муха гораздо меньше. Я не могу показать вам образец, но мистер Ригли-Белл описал мне его в точности.
— Мистер Ригли-Белл, сэр? Его мухи — вариант этих. Мы изготовили их по его специальным указаниям. Но эти вполне вам подойдут.
— Будьте любезны дать мне дюжину мух того сорта, который вы изготовили для мистера Ригли-Белла, — потребовал Смитерс тоном, заставившим продавца вздрогнуть.
— Конечно, сэр. Посмотрю… э-э… осталось ли у нас немного, — проблеял он и быстро отошел.
Смитерс повернулся к инспектору.
— Теперь вы понимаете, почему я вынужден покидать свой офис, чтобы приехать сюда и получить то, что мне нужно, — сказал он. — Эта публика норовит вас ограбить.
Последние слова не прошли мимо продавца, который как раз вернулся с коробкой в руке.
— Думаю, это тот сорт, который вы просили, — недовольно произнес он, вытряхивая содержимое на прилавок. — Но, как вы понимаете, сэр, мы не можем дать вам на его счет никаких гарантий.
— Я что-то не слышал, чтобы искусственных мух продавали с гарантией, — заметил Смитерс.
Но последнее слово осталось за продавцом.
— Между прочим, — спросил Смитерс, покуда продавец заворачивал покупку, — у этого сорта есть название?
— Мы думаем, сэр, назвать его «Caveat emptor»[3].
Смитерс что-то буркнул и потребовал особого рода лесу из кишки, вынудив продавца снова отойти.
— Белл здорово помучается, узнав, что я раздобыл эти наживки, — с удовлетворением сказал он Маллету. — Он терпеть не может делиться хорошими вещами.
— Это его фирменный сорт? — спросил Маллет.
— Да. Во всяком случае, в прошлый уик-энд больше ни у кого из членов синдиката их не было, а Белл оставил последнюю во рту у рыбы на дорожном углу в пятницу вечером.
— Вы уверены, что, например, у мистера Мэтесона не было таких наживок?
— Абсолютно уверен. В пятницу вечером я заглянул к нему в коробку посмотреть, что там есть. В тот вечер Мэтесон просил у Белла одну штуку, но их у него уже не осталось. Могу я спросить, откуда этот внезапный интерес к искусственным мухам?
— Может быть, в этом нет ничего особенного, но мистер Рендел говорил мне вчера вечером, что мистер Мэтесон использовал очень похожую наживку в субботу во второй половине дня.
— Значит, мальчик ошибся, — уверенно заявил солиситор, когда продавец вернулся к прилавку. — Да и в любом случае одна муха похожа на другую для человека, не знающего, как они выглядят. Вот почему этот парень… — он метнул сердитый взгляд на злополучного продавца, — пытался всучить мне другой сорт. Вы можете гарантировать, что эта леса…
Он пустился с продавцом в сугубо технический диспут, смысл которого был недоступен инспектору.
Закончив покупки, они собирались уходить, когда Маллета внезапно осенило вдохновение.
— Я бы хотел одну из этих наживок, — сказал он.
Просьба вызвала изумление, подобное тому, когда на аукционе, полном экспертов, какой-то любитель предлагает свою цену..
— Одну, сэр? — переспросил продавец. — Какой сорт вам нужен — оригинал или вариант?
— Думаю, лучше всего по одной каждого сорта.
— Хорошо, сэр. Вряд ли у нас имеется ваш счет.
— Нет.
— Тогда, пожалуйста, платите в кассу. Мисс Гудсон, две искусственных мухи.
Инспектора удивило, что эти предметы культа оказались крайне дешевыми.
— Как я сказал, — возобновил беседу Смитерс, когда они вернулись в машину, — Белл изрядно досаждал мне в субботу. Сначала он прицепился ко мне, когда я наблюдал за рыбой около нижней границы моего участка…
— В котором часу это было? — прервал инспектор.
— Кажется, около двенадцати. Если и раньше, то не намного. Во всяком случае, до двадцати минут первого, потому что тогда я наконец поймал рыбу и Белл был рядом. Фактически он помог мне ее вытащить. Я всегда отмечаю время каждого улова, так как интересуюсь солнечно-лунной теорией кормления форели. Едва ли вы что-то о ней знаете, но это не имеет отношения к делу. Я спросил Белла, почему он не рыбачит, а он ответил, что у него на участке пусто, что было явной ложью, так как по дороге я видел там трех рыб. И вообще, если вы хотите поймать форель, то нужно находиться у воды, поднимается ли она на поверхность или нет. Потом Белл добавил, что не может ничего поймать, так как у него кончилась наживка — искусственные мухи, которые я только что приобрел. Во-первых, это противоречило причине, которую он назвал вначале, а во-вторых, это форменная чепуха. Конечно, это хорошая наживка, но отнюдь не незаменимая.
— Тем не менее иногда бывает важно пользоваться каким-то определенным сортом?
— Разумеется. Поэтому люди вроде Слоумена и получают солидные дивиденды. Вы, часом, не подумываете, инспектор, заняться рыбной ловлей, когда удалитесь на покой?
— Нет-нет. Я просто интересовался… Но вы рассказывали о мистере Ригли-Белле.
— Да, пока вы меня не прервали. У меня сложилось впечатление, что он пребывает в том нервном состоянии, когда человек не может быть один, а так как для меня главное очарование рыбалки — возможность находиться в одиночестве, то я обошелся с ним не слишком любезно. В конце концов Белл отошел чуть ниже по течению и уселся на берегу, притворяясь, будто смотрит на воду. Когда рыба плеснула прямо перед ним, он попытался ее подцепить, но даже со своего места — в паре сотен ярдов от него — я видел, что он все делает не так, что, должен признать, совсем на него не похоже. Потом Белл снова сел, а я двинулся вверх по течению, но когда оглядывался, он все еще был там. Около двух я решил перекусить, но, как только начал, Белл появился снова и спросил, не может ли он съесть свой ленч в моем обществе. Мне было неудобно отказывать. Белл почти ничего не ел, но выпил солидную фляжку виски. Я видел, что у него что-то на уме, но не собирался допытываться. Наконец он сказал, что ему нужен мой совет. Я спросил, идет ли речь о профессиональном совете. Белл ответил утвердительно. Тогда я сказал, что даю профессиональные консультации только в Линкольнс-Инн и что, какие бы у него ни случились неприятности, они вполне могут подождать до понедельника. Было чертовски жарко, и Белл сказал, что хочет прилечь в тени. Меня это не удивило, учитывая принятую им порцию виски. Он направился в стоящую поодаль хижину, и я на некоторое время от него избавился. Около пяти Белл снова спустился к реке и, думаю, рыбачил до начала дождя, когда я подошел к нему и попросил отвезти меня в гостиницу. Это все.
Смитерс точно рассчитал время своего повествования. Когда он закончил, такси остановилось у его офиса. Очевидно, клерк с хриплым голосом смотрел в окно, так как он сбежал по лестнице, распахнул дверь и доложил:
— Мистер Дженкс здесь, сэр.
— Хорошо. Заплатите шоферу. — Смитерс быстро зашагал к дому.
Прежде чем он исчез, Маллет окликнул его:
— Я вас увижу на уик-энд в Дидфорде, мистер Смитерс?
Солиситор повернулся и рявкнул:
— Для чего, по-вашему, я покупал наживку, тупица вы эдакая?
— Мистер Смитерс сегодня в превосходном расположении духа, сэр, — заметил клерк. — Он никого так не называет, если не настроен в высшей степени дружелюбно.
Адвокат вошел в офис, оставив «эдакую тупицу» задумчиво разглядывать два серо-голубых предмета, прикрепленных к миниатюрным крючкам.
«Хоть я и не рыболов, — подумал Маллет, — но возможно, кое-что поймаю с помощью этих штуковин!»
Глава 20
РАЗГОВОР В КЕНСИНГТОНЕ
Маллет посмотрел на часы. Он тщательно спланировал вторую половину дня, но не был рабом графика и после того, что узнал за последние полчаса, чувствовал себя вправе внести в него некоторые изменения. Вместо намеченной поездки в Сити, он остановился неподалеку от Темпл-Бара и свернул в бифштексную в стороне от Стрэнда, рядом с Миддл-Темплом.