Мы не могли рассмотреть отдельные дома, но я видела, как в воздух взлетела какая-то крыша, рассыпавшись на части, и сразу же загорелись деревья, пылая, как сумасшедшие.
– Чёрт побери… – пробормотала Фай, благоговейно глядя на пылающий ад.
Это было самое крепкое из всех возможных для неё выражений.
Рёв огня был уже таким громким, что с того места, где находились, мы прекрасно его слышали. Волна жара от взрыва вдруг промчалась по саду, как стена, сгибая деревья и кусты и чуть не сбив нас с ног. Мимо меня проносились тёмные тени. Они как будто возникали ниоткуда – это были птицы, удиравшие от пожара. Половина Виррави была освещена, как днём. А в небе сияло адское красное зарево, я почти чуяла запах горения.
– Быстрее, – сказал Ли. – Надо убираться отсюда.
Мы бросились в гараж. Теперь у нас хотя бы был свет фонариков, в отличие от того случая, когда я в прошлый раз заходила сюда, рылась вокруг в поисках спичек, подвергаясь жуткой опасности.
– Надеюсь, Робин и Гомер успели удрать оттуда, – сказала я.
Но вообще, на разговоры времени не было. Я распахнула дверцу ближайшей машины, села в неё и повернула ключ. Раздался слабый скрипучий звук.
– Ох, чёрт, – проворчала я, – аккумулятор сел.
Ли заглянул в другую машину, пикап, и повернул ключ – с тем же результатом.
Едва он выпрямился, как в гараж ворвалась Робин, задыхаясь и вытаращив глаза.
– Все здесь? – спросила она.
– Гомера нет. А машины не заводятся.
– Ну и… – пробормотала она и снова исчезла снаружи, наверное, чтобы поискать Гомера.
Я снова проверила первую машину, но утомлённый звук стал ещё более утомлённым и наконец вовсе заглох.
– Придётся обойтись велосипедами, – сказала я, обращаясь к Ли.
Мы выбежали наружу и вывели велосипеды из сарая, где бросили их. Я невольно то и дело оглядывалась на яростное пламя, бушевавшее на холме. Во всех населённых частях Виррави горел свет, и мы видели фары множества автомобилей, устремившихся к Тёрнер-стрит. И ещё я рассмотрела две пожарные машины, ехавшие со стороны ярмарочной площади.
– Кое-что полезное для себя мы определённо сделали, – произнёс Ли. – Если мы уничтожили многих офицеров, у них может не найтись кого-то достаточно умного, чтобы начать погоню и вообще отдавать приказы.
Я кивнула.
– Значит, надо воспользоваться преимуществом. А как насчёт Гомера? Мы ему оставим какую-то записку?
Снова появилась Робин, возникнув из темноты, она катила свой велосипед.
– Я его подожду, – сказала она.
– Нет, Робин, нет, это слишком опасно. Пожалуйста, Робин, не надо!
Она немного помолчала. Но тут всех нас выручил голос, донёсшийся из ночи.
– Эй, кто-нибудь хочет жареного? – Это был Гомер.
– Не бросай велосипед! – быстро крикнула я. – Машины не заводятся. А где Фай?
– Здесь, – пискнула она откуда-то.
– Ну тогда вперёд, славная пятёрка!
17
День наступил слишком быстро, когда мы были ещё очень далеко от моего дома и от нашего верного «лендровера». Поэтому нам пришлось принять решение, исходя из ситуации, и свернуть с дороги к ближайшему жилищу, к дому Маккензи.
Я всего второй раз очутилась здесь после того, как ракета уничтожила дом прямо у нас на глазах. Мы все видели из жилища стригалей, как взорвался дом, и это было уже так давно… И когда в холодном, сером, жалком свете раннего утра я снова взглянула на это, мне стало легче, я уже не мучилась из-за того, что взорвала половину Тёрнер-стрит. Конечно, мне было жаль владельцев тех домов, но я знала, что сейчас мы, пожалуй, нанесли врагу больше урона, чем за все наши предыдущие операции, вместе взятые. И это было хотя бы частичным возмездием за всё, что те люди сделали с семьёй Маккензи, разбомбив их дом и подстрелив их дочь и мою подругу – Корри.
Все остальные отправились прямиком к домику стригалей, но я ещё несколько минут бродила по развалинам дома. На них уже кое-где начали пробиваться сорняки. Рассердившись, я выдернула траву с корнем. Может, я была не права. Это ведь тоже своего рода жизнь. Другой жизни здесь не было. В развалинах не осталось ни единой целой вещи. Вся посуда была разбита, все противни и сковороды погнуты, а брёвна треснули и обгорели. Я тщетно искала что-нибудь уцелевшее. Ну, хотя бы мой плюшевый медвежонок Элвин, крохотный обрывок любви, пережил резню в лагере «Героев Харви».