— Все идет по плану.
— Насколько ты с ним сблизилась?
— Настолько же, насколько мы были близки, до моего отъезда. Мы хорошие друзья, — раздражением, сквозившим в голосе Джинни, можно было резать стекло.
— Этого мало! Я сотни раз тебе говорила, что ты должна заморочить ему голову, свести с ума!
— Это не так-то просто, между прочим! Мне не какого-нибудь простофилю надо привлечь, а самого Джакомо Альфредо! На него женщины вешаются при любом удобном случае!
— Ты должна быть хитрее! Ты сделала, как я велела? Прикинулась овечкой с разбитым сердцем?
— Да, да, я сделала все, как вы велели!
— И что?
— И ничего! Вы действительно считаете, себя умнее всех или думаете, что Яго такой болван, чтобы купиться на подобную дешевку? Конечно, он проявил долю сочувствия, но не более того.
— Значит, ты не достаточно убедительна! Я знаю этого парня, из жалости он готов горы свернуть.
— Но это не значит, что он готов отдать свое сердце! Яго любит Джельсамину, и больше ему никто не нужен.
— Чушь! Он никогда не испытывал к ней ничего больше братской любви! С раннего детства он был ей нянькой, сиделкой. Он по определению не может видеть в ней предмет страсти.
— Для представительницы сейма Фоли, вы слишком хорошо знакомы с биографией моих друзей.
— Деточка, я тут не в игрушки играю! Тебя на свете не было, когда я начала, то, что в ближайшее время закончу!
— Или вы говорите мне, что собираетесь сделать, или я в ваши игры больше не играю, — жестко заявила Джинни. И как заметила Мина, голос ее не дрогнул.
— Ты что думаешь, если уехала из моей гимназии, то я на тебя управу не найду? Забываешься, девчонка! Посмотрим, что ты запоешь, когда я займусь, твоим сладким папочкой… Ммм, дайка подумать… Он же у нас цветовод, его розарий известен на весь мир. Как думаешь, может оказаться так, что шипы одной из его прекрасных роз ядовиты? Какая-нибудь долгоиграющая, мучительная отрава, не имеющая противоядия! Габи позаботилась о том, чтобы вашу семейку нельзя было вышвырнуть с территории Малкури, но защитить ваши жизни ей не под силу! Так что, делай, что тебе говорят, и не рыпайся. Ты хорошо меня поняла?
— Да, Ваша Светлость.
— Будешь делать, все как тебе велено?
— Да, Ваша Светлость.
— Увидимся послезавтра, доложишь об успехах.
— Да, Ваша Светлость.
— Дерзкая девчонка, — фыркнула дама, и Джельсамина с трудом уловила ее удаляющиеся шаги. Прошло несколько минут, прежде чем перед ней будто тень возникла Джинни. Приложив палец к губам, она вздохнула и пожала плечами. Мина не выдержала и еле слышно спросила:
— Неужели за все это время ничего? Больше ни одной зацепки, ни намека? — Опасливо оглядываясь по сторонам, подруга отрицательно покачала головой.
— Джинни, если ты хочешь, мы можем это все прекратить…
— Мина, поздно. Ты сама все слышала. Я не могу подвергать опасности отца. Раз мы решились, надо идти до конца.
— Нам надо найти место, где мы сможем нормально все обсудить! Ты уже больше недели в Куори-Сити и ни разу не было момента, чтобы за нами не следили, нас не подслушивали или не пытались просканировать нам мозги! Я скоро свихнусь.
— Держи себя в руках! Даже разговаривая сейчас, мы подвергаем опасности наш и без того слишком шаткий план. — Джинни стремительно обняла подругу, крепко-крепко прижав к себе, и прошептала ей на ухо.
— Сперва мы должны узнать, кто остальные! Они ответят нам за все! Мы отомстим за твою мать, но надо набраться терпения! Уже столько сделано! — Мина сглотнула слезы и кивнула.
— Ну вот, а теперь приведи себя в порядок и отправляйся веселиться. Ты у нас официально невеста, и должна сиять, как роза, а не ходить с зареванными глазами.
Джинни исчезла так же незаметно, как и появилась из темноты, и Джельсамина снова осталась одна. Она последовала совету подруги и постаралась взять себя в руки. Расшатанные нервы не сильно способствовали этому. Вечер был далек от своего завершения, а она была уже совсем разбита. Больше всего ей хотелось вернуться домой, забиться в свою комнату, сесть перед зеркалом и «поговорить» с мамой. Раздавшиеся за спиной шаги она услышала почти сразу и, выглянув из-за дерева, натолкнулась на Касиано Борджиа. Невольно оказавшись в его объятьях, Мина вздрогнула. От молодого человека исходила волна обиды. Они оба отступили на шаг назад.