— Яго, ты болван! — неотрывным взглядом провожая, затянутую в темно-синий шелк платья, удаляющуюся фигурку Мины, с чувством произнес Дэймон.
— Поверь мне, я это знаю.
— Зачем ты это делаешь? Никогда не поверю, что ты так хладнокровно мог воспользоваться ее чувствами. Ты же погубишь ее максимум через год. Она усохнет от своей неразделенной любви к тебе.
— Или так, или бы Персоналий выдал бы ее замуж по своему усмотрению. И поверь мне, это было бы не лучше. Жених, которого для нее подготовили, загнал бы ее в гроб за пару недель. Хотя, нет, жить бы осталась, ибо от нее зависит существование этого мира, но они заставят ее тлеть всю оставшуюся жизнь. Я не могу позволить себе, бросить ее на растерзание этой шайки высокомерных идиотов. Да, я не люблю Мину, как женщину, но она не безразлична мне. И есть еще кое-что, о чем она не знает.
— О чем ты?
— Мой отец перед смертью завещал мне жениться на ней и оберегать. — Дэм в ужасе смотрел на друга. — Яго, как ты умудрился попасть в этот переплет?
— Сам не знаю. Пожалуйста, держи все это при себе. Мина открылась тебе, потому что разглядела какую-то неведомую мне тонкость. Не заставь ее пожалеть об этом.
— Яго, ты же знаешь, я последняя скотина, но причинить вред тебе или твоей кузине… Это не про меня.
— Конечно, знаю.
Мина стояла на огромной открытой террасе и наслаждалась одиночеством. Хотя почувствовать себя по настоящему одинокой было сложно. Джельсамина никогда прежде не видела таких странных террас. Вся ее площадь была засажена деревьями с огромными стволами, и создавалось впечатление, что находишься в лесу. За любым из этих деревьев могла оказаться парочка влюбленных, или очередной соглядатай какой-нибудь из Персон.
Мина старалась дышать медленно и спокойно, как учил ее дядя. С тех пор, как к ней вернулся Яго, темп ее жизни становился все более стремительным. И каждый раз требовал от нее все больших и больших затрат. Конечно, она испытывала необыкновенное удовольствие, вновь погружаясь в мир розыгрышей и интриг, но лгать, и постоянно разыгрывать кого-то было утомительно. Ее одиночество прервал Кейсар Шагрин.
— Малкани Джельсамина, вы позволите? — Вздрогнув от неожиданности, Мина почтительно склонила голову:
— Конечно, Ваше Величество.
— Давно хотел с вами поговорить, но никак не удавалось застать вас в одиночестве.
— Да, последнее время это стало непозволительной роскошью для меня.
— Джельсамина, дорогая, я был близко знаком с вашей дорогой матушкой и мне очень жаль, что вам пришлось пережить этот кошмар. — Мина почувствовала, как боль потери вновь охватывает ее.
— Да, это страшная потеря для меня.
— Для всех нас, поверьте, для всех.
— Вы наверняка задумывались, кто совершает все эти убийства. В конце концов, вам может грозить такая же опасность, как и всем остальным. — Мина пристально вглядывалась в лицо Кейсара, в надежде, что сможет хоть что-то прочесть на нем. Но лицо повелителя сейма Шагрин оставалось непроницаемо.
— Конечно, задумывался. Но если бы я знал, кто это, поверьте, давно бы остановил череду этих кошмарных убийств. Я совсем забыл, что смерть нашего дорогого Густаво, наверное, стала для вас не меньшей потерей, чем потеря матери. — Всякий раз, находясь рядом с Кейсаром Шагрин, Мина ощущала как тоска по матери и дяде разъедает ее.
— Джельсамина, дорогая! — раздавшийся от дверей голос Малкани Ремизы заставил скривиться Ришара.
— Малкани Куори простите, но я должен исчезнуть. Я на данном этапе истории не женат, а встречи холостых мужчин с Ремизой обычно очень грустно заканчиваются. — Мина даже не заметила, как он исчез, а вместе с ним и это тягостное чувство потери.
— Малкани Ремиза, как я рада вас видеть! — вполне искренне воскликнула Мина.
— Мой сын сказал мне, что вы позволили называть ему себя «Мина», это так трогательно!
— Да, мы быстро нашли общий язык. Должна признаться, что Анри очаровательный молодой человек! Любая девушка была бы рада стать его невестой.
— Ох, Мина, как бы я хотела, чтобы этой девушкой стали вы!
— К сожалению, это невозможно, — мягко улыбнулась Мина. «Подавать лекарство больному, всегда лучше с улыбкой», — говорила ей мама, — мы с Яго так любим друг друга! — Перекосившаяся физиономия Малкани Шагрин была лучшей наградой за сегодняшние страдания.