– Понял!
– Все, приступайте к выполнению поставленных задач! Действуйте, генерал-лейтенант!
– Есть!
– Теперь – переброска флота! Начальник штаба! Флагманские специалисты! Разбираемся со схемой выдвижения бригад в район боевого контакта, с отладкой взаимодействия между ними...
Лязгнула металлическая переборка. Дверь с противным скрипом распахнулась, и Руди невольно поморщился – он терпеть не мог звуков, от которых мурашки начинали бегать по коже.
– Капитан Вебер! – выкрикнул дежурный офицер так, словно в камере было полтора десятка человек, и нужный арестант мог не услышать. – С вещами на выход!
Руди неторопливо поднялся с койки, потянулся, разминая затекшую спину – последний час он просидел неподвижно, привалившись к стене. Затем хрустнул костяшками пальцев.
– Быстрее! – поторопил конвоир. – Или будем тут целый день возиться?!
Вебер криво усмехнулся, с вызовом посмотрел на «тыловика» – Руди с трудом переваривал офицеров, не знавших, что такое настоящая война, что такое кровь на десантном ноже.
– Торопишься? – уточнил спецназовец у старшего лейтенанта из роты охраны и лениво поскреб лысую макушку. – Я думал, у тебя наряд на сутки.
– Думать не надо! – отрезал конвоир. – Надо с вещами на выход!
Вебер расправил мощные плечи, серые глаза недобро блеснули. Потом, опомнившись, капитан тяжело вздохнул. В другом случае, где-нибудь в темном углу, он бы запросто съездил по морде наглому старлею. Во-первых, Руди был старше по званию, а во-вторых, негоже тыловой крысе из роты охраны так «понтоваться» в разговоре с ним, офицером спецназа. Однако пришлось сдержаться – Вебер напомнил себе о том, что трое суток отсидел в «комнате отдыха» как раз за то, что дал волю кулакам. Впрочем, в том случае дело было посерьезнее, оттого и не сдержался...
– С вещами на выход! – в третий раз нетерпеливо повторил конвоир.
– Ага, – буркнул Вебер, покидая камеру. – И с вещами, и с личной яхтой. Выплываю...
Он вышел в коридор, повернулся лицом к стене, заложил руки за спину – поступил так, как требовали конвоиры гауптвахты, соблюдавшие требования инструкций. Привык за трое суток. Однако на этот раз дверь в камеру запирать не стали и тем более не пытались сковать запястья.
– За мной! На выход! – приказал старший лейтенант и зашагал вперед.
Это было нечто новое. Обычно конвоир шел позади арестанта – так требовал устав караульной службы. Как говорится, от греха подальше: хоть здесь и офицерский изолятор, взрослые разумные люди «отдыхают», но правила есть правила.
Вебер задержался возле крайней в блоке камеры – он знал, что именно там сидит Кирилл Соболевский, из-за которого Руди оказался под арестом. Невольно притормозив, капитан сжал кулаки, лицо его нервно перекосилось.
– Проходим! Проходим! – старший лейтенант, оглянувшись, поторопил спецназовца, который примерз к месту возле камеры, где находился майор. – Давай, проходи! Вояка...
Конвоир достал из кармана связку ключей, отпер механический замок, затем приложил к сканеру карточку – личный идентификатор. Дверь тихонько пискнула и отползла в сторону.
Эту процедуру старший лейтенант повторил еще раз, уже на переходе в «раздатчик» – в комнату, у которой было две двери: одна – внутрь гауптвахты, вторая – на улицу.
За стойкой возле выхода сидел дежурный по изолятору, в чине капитана. Он заулыбался, увидев Руди.
– Свободен, боксер! – Офицер даже взмахнул рукой, в знак приветствия или напутствия. – Свободен! Но ты заходи, если что!
Капитан загоготал и подмигнул бывшему арестанту.
Вебер не успел ответить просто потому, что у выхода его поджидал майор Тони Эспозито – командир «Каракурта». Тони быстро обнял своего подчиненного за плечи, увлек прочь из здания гауптвахты, пока Вебер со зла не ляпнул какую-нибудь глупость.
– Вижу, загорел. Наверное, и отоспался хорошо? – Эспозито похлопал друга по плечу, радостно скалясь. – Да шучу я, шучу! Расслабься, Руди!
Вебер даже не улыбнулся.
– Поспишь тут, – отозвался он. – Вон что творится!
Капитан со злостью махнул рукой вокруг себя. Майор Эспозито сразу же посерьезнел. Гарнизон на Рапиде с трудом залечивал раны. На космодроме уже не было пожаров – все потушили, но почерневшие металлические конструкции – останки могучих боевых кораблей семнадцатой бригады – за такое короткое время никто убрать, конечно же, не успел.