— Занимайтесь своим делом, — бросил ей мотоциклист, не поднимая головы.
Она стояла возле раковины, он сидел за столом. Между ними пять метров и по-прежнему тот же пистолет, только руку протянуть.
— Дали бы мне сделать вам перевязку.
— Завтра я ухожу.
— Так бы… — Стефани вовремя спохватилась. Она чуть было не произнесла «быстро», как взволнованная неожиданностью девочка. А Омар ничего не сделал. Муж с места не сдвинулся. Даже ради Зоэ. Понять. Она обязана понять, почему этот тип уезжает с такой поспешностью. Чтобы выиграть время. Чтобы убедить Омара. Иначе они умрут все втроем. Зоэ умрет. Это беглый убийца, а они видели его лицо. Как же ему их не убить? — Вы чем-то обеспокоены?
— Заканчивайте свое дело.
— Это из-за тех типов?
Мотоциклист отложил шприц, которым только что сделал себе укол окситетрациклина, и продезинфицировал ногу.
— Пошевеливайтесь.
— Что у них произошло? Кто это?
— Никто. Я отведу вас вниз, а потом закончу. — Мотоциклист встал, чтобы одеться.
— Никуда не пойду, пока вы мне не объясните. Сначала являетесь сюда, устраиваете весь этот бардак, а потом вот так запросто сваливаете, — Стефани щелкнула пальцами, — когда все пошло наперекосяк. Нам плевать на ваши заморочки, мы вас ни о чем не просили!
— Мои заморочки вас коснулись, я тут ничего не могу сделать, и вы тоже.
— Слишком просто! Нечего было приходить сюда.
— Это тоже слишком просто, — вполголоса бросил мотоциклист. Он взял свой «глок» и подошел к молодой женщине. — Ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не знать о том, что происходит вокруг вас, гораздо удобнее, но порой не получается, и тогда реальность вцепляется вам в глотку.
Стефани отпрянула, стараясь держаться так, чтобы их по-прежнему разделял стол.
— Вы ничего не знаете о том, как мы живем последние два года, так что лучше вам заткнуться!
— Я видел ваши папки.
Молодая женщина замерла, одновременно изумленная и разъяренная тем, что этот незваный гость позволил себе рыться в их личной жизни.
— И вы находите, что мы еще недостаточно погрязли в дерьме?
— Эта ферма, эта жизнь много значат для вас, верно?
— Разумеется, за нее мы и боремся! Это все, что у нас есть. Но разве вы можете понять?
Мотоциклист приблизился к Стефани Пети́, между ними оставался едва ли один шаг.
— Там, снаружи, целый мир, а вы и понятия не имеете о том, что там происходит.
— Что? Что там происходит, в этом вашем мире? Парни вроде вас вламываются к людям, чтобы нагнать на них страху? Пугают детей и угрожают убить их? Ваш мир здесь, в моем доме!
— До этого не должно было дойти.
— Кто были эти люди? Полиция? — Едва задав вопрос, Стефани спохватилась. — Нет, они не из полиции, если бы они были сыщики, вы не вышли бы к ним. Тогда кто же?
— Не знаю, — мотоциклист оперся на кухонный прилавок, — но ищут они меня. — Он слишком натрудил больную ногу, стараясь угнаться за пленницей, и теперь рана снова беспокоила его. — Для вас будет лучше, если они не найдут меня здесь. — Он направил пистолет на Стефани Пети́. — Спускаемся.
Молодая женщина медлила, не совсем уверенная в том, хорошо ли поняла, что значило это «для вас», не уверенная, что может уже позволить себе надеяться.
— Спускаемся.
Омар различил звук их шагов на лестнице. Оба молчали. Он догадался, что жена присела возле него, и услышал металлическое позвякивание труб, когда его запястья вновь были закреплены у него над головой, различил потрескивание клейкой ленты, которую мотоциклист разматывал, чтобы закрутить вокруг его лодыжек. Участившееся дыхание жены, когда кляп снова оказался у нее во рту. Ее слезы. Она всхлипнула. Его жена тихонько плакала, она страдала. Страх, возможно, боль, Зоэ. А если он сделал им больно? Зоэ. Вот уже два дня он ничего о ней не знает. Вдруг она напугана? А он не может прижать ее к себе и успокоить. Конечно, она напугана. Он сам напуган. Он не решается ничего сделать, так он напуган. «Спаси свою дочь». Об этом его просила Стефани. Она умоляла его. «Спаси свою дочь». Он ничего не сделал. Напуган. Парализован страхом. Вот уже два дня. Вот уже много часов. Да еще этот нож, раздирающий ему спину.
«Будь мужчиной».
Мотоциклист слышал, как Омар что-то бормотал у него за спиной, пока он последний раз проверял, хорошо ли связана Стефани Пети́. Он обернулся, чтобы взглянуть. Тот пытался что-то сказать. Он вырвал у него изо рта тряпку. Пи́сать. Мотоциклист устало вздохнул. Женщина зашевелилась. Муж настаивал: скорей. Мотоциклист уступил. Женщина задергалась еще сильнее. Держа мужчину под прицелом, он развязал его и толкнул вперед.