– Кто убил Петрову Ольгу Степановну?
– Оля… Олечка… Ее нет уже… – тупо забормотал Борисов, свесив голову, раскачиваясь и тщетно пытаясь уразуметь, где он находится. – Ничего уже не вернешь… Зачем жить?… Кому это нужно?… – Взгляд его натолкнулся на майора: – А это еще кто?… Что здесь происходит?… Как я тут оказался? – Борисов стремительно трезвел, на высоком лбу высыпали бисеринки пота.
– Это, Валентин Владимирович, сейчас не имеет ни малейшего значения. Вы, впрочем, уже прекрасно сориентировались… Я даже скажу больше – и вам, и нам повезло, что вы оказались у нас, – Голиков сказал это не кривя душой, памятуя свои утренние переживание около дома Борисова. Кто лучше него мог оценить степень опасности, которой подвергался Борисов, – единственный свидетель против предполагаемого убийцы. Oт мысли, что они могли опоздать, тяжелело сердце. Борисов был сейчас единственной ниточкой, которая могли вывести их на преступников.
– Ara, это значит по вашей милости я здесь нахожусь?… Любопытно!
– Ничего любопытного, гражданин Борисов. Вы просто арестованы… И не делайте круглых глаз… Вы же сами к этому готовились. Да и напились до беспамятства скорее всего от страха, что ваше преступление раскроется.
– Что?… Какое еще преступление?… Вы отдаете себе отчет, что говорите? – окончательно овладел собой Борисов.
– Валентин Владимирович, я действительно был склонен после первой нашей встречи поверить вам. Скрывать не стану, мы еще не выяснили до конца, какую роль играли вы в деле Петровой. Еще один совет – и вовсе не потому, что это входит в мои обязанности, просто мне искренне жаль вас, – снимите грех с души. Чистосердечное признание смягчит ваше положение. Истина хоть и банальная, но это так… Короче говоря, не мучайте себя и помогите нам.
– Ну, знаете ли, это уже переходит все границы. Так я… – голос его сорвался, он закашлялся и побагровел, – …значит, арестован… Тогда позвольте узнать – за что?
– Я уже сообщил вам, что вы имеете право не отвечать на мои вопросы, – как бы не замечая возмущения Борисова, спокойно сказал Голиков. – Однако убедительно прошу вас спокойно выслушать меня… Нам доподлинно известно, что утром, в день убийства Петровой, вашу машину видели возле ее дома. Отрицать этот факт бессмысленно… Через несколько минут будет проведено опознание, необходимое для выявления человека, приехавшего и уехавшего после убийства на вашей машине.
Борисова форменным образом затрясло, он даже коротко застонал от негодования.
– У вас еще есть шанс, гражданин Борисов! – сухо заметил майор, чтобы несколько охладить собеседника. – Не заставляйте меня в корне менять свое мнение о вас.
– Нет, но это чудовищно!.. – Борисов всплеснул руками. – На что вы меня толкаете!.. Сознаться в убийстве Ольги?! – он подхватился с кресла, словно поднятый ветром. – Не пойму – или здесь не все в своем уме, или кто-то решил зло подшутить надо мной.
– Сядьте, гражданин Борисов! – жестко приказал Голиков. – Что за нелепая комедия. Незачем разыгрывать передо мной жертву. Поверьте, что вы делаете не лучший выбор.
Майор взял телефонную трубку:
– Лейтенант Громов, доставьте ко мне задержанного Селезнева!
Ждать долго не пришлось. Селезнев буквально влетел в кабинет, горя от нетерпения высказать майору все, что о нем думает, но, заметив сидящего в кресле Борисова, как бы споткнулся на ходу. Слова застряли у него в горле, он с коротким шипением втянул воздух сквозь плотно сцепленные зубы. Рука беспомощно зашарила по груди, и Селезнев слегка пошатнулся. Два стресса в течение дня – это для любого человека многовато. А сюда следовало добавить еще и нервозное ожидание после того, как их бесцеремонно взяли в кабинете Леонова и доставили в управление.
Не давая ему опомниться, Голиков с иронией спросил:
– Ну, гражданин Селезнев, надеюсь, теперь вам удастся вспомнить, кто такая Петрова Ольга Степановна?… Или потребуется помощь гражданина Борисова?
Глазки Селезнева словно остекленели и ненавидяще впились в майора. Он выждал минуту, осваиваясь и собираясь, потом спокойно сказал:
– Я не знаю, что вам наговорил этот… – так и не подобрав определения в адрес Борисова, он только рукой махнул в его сторону, – но ни с какой Петровой я не знаком… Вы только ради этого фарса задержали меня? – перешел в наступление Селезнев. – Какое самоуправство!.. Я сейчас же иду к вашему руководству!.. Думаю, что по головке вас не погладят!.. Представители закона! – Селезнев саркастически скривился и снова стал испепелять майора взглядом.
Голикова так и подмывало ответить резкостью, но он сдерживался, пытаясь даже улыбнуться. Улыбка, впрочем, получилась похожей скорее на гримасу.
– Гражданин Селезнев, прошу вас взять себя в руки и отвечать только на мои вопросы.
Заполнив бланк проведения очной ставки и опросив Селезнева и Борисова о степени их знакомства и служебных контактов, Голиков приказал привести Леонова.
Но и эта очная ставка не дала никаких ощутимых результатов. Если бы Голиков мог знать, что из управления произошла утечка информации, и Леонов с Селезневым, осведомленные об аресте Борисова, до мельчайших подробностей разработали линию поведения при возможных допросах!
Настоящую бурю возмущения вызвало сообщение майора о предстоящей процедуре, где Леонову и Селезневу предстояло стать объектами опознания. Голикову пришлось даже вызвать конвой, чтобы привести протестующих в чувство, а заодно и дать наглядно понять, где они в настоящее время пребывают.
Усадив всех троих к стене в ряд, Голиков приказал вводить по одному свидетелей, которые видели машину Борисова утром в день убийства.
Первым вошел мужчина лет пятидесяти с начинающими седеть волосами и солидным брюшком. Он, без сомнения, был удивлен, что в кабинете столько народу. Сесть ему Голиков не предложил, а сразу же, после соблюдения необходимых формальностей, задал вопрос:
– Кого из присутствующих здесь вы узнаете?
Мужчина указал на Борисова, который тут же протестующе зажестикулировал.
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
– Мы не знакомы. Но этого человека я видел.
– Где?
Мужчина назвал адрес дома, расположенного перпендикулярно к дому Петровой.
– Когда?
– Восьмого сентября.
– Вы не ошибаетесь?
– Я не могу ошибиться по очень простой причине. Именно в тот день я приехал из командировки и возвращался с вокзала домой. Это можно подтвердить документально.
– Где находился и что делал опознанный вами гражданин?
– Он стоял около машины «Жигули» ко мне лицом. Потом открыл дверцу, завел машину и уехал.
– Какого цвета машина?
– Белая.
– Номер?
– Номера не помню, не обратил внимания.
– Хорошо. У меня к вам последний вопрос. Почему вы обратили внимание именно на этого гражданина?
– Вот уж чего не знаю, того не знаю… Просто обратил и все.
– Понятно. Можете идти.
Двое других свидетелей – преклонного, так сказать, глубоко пенсионного возраста, вызванные поодиночке, также опознали Борисова, четко назвали номер и цвет его машины.
Когда из кабинета вышел последний свидетель, Борисов не выдержал, сорвался с места и закричал, размахивая руками едва не под носом у Леонова и Селезнева:
– Это они, сволочи, все подстроили!.. Они и свидетелей подкупили!.. Это они убили Ольгу!.. Я их, гадов, собственными руками задушу! – и он бросился с кулаками на своих бывших приятелей, и только вмешательство конвоя спасло тех.
Оказавшись в безопасности, Леонов и Селезнев обрушились, в свою очередь, на Борисова. Послушав их перепалку, Голиков распорядился отпустить Леонова и Селезнева, предварительно извинившись перед ними.