Операция на глазах здорово облегчила мне жизнь, вернув почти стопроцентное зрение, но иногда "почти" это очень много. Цвет глаз я не разобрала, поняла лишь, что темные - но не радикально черные. И они смотрели на меня... с любопытством. Словно спрашивали: ну и что ты сейчас сделаешь?
Правильный ответ мог быть только один - снова опуститься в кресло и попытаться прикинуться ветошью.
Муха сидела на коленях блондинки. Бортпроводница в оранжевом костюме и кокетливо сдвинутой на бок пилотке застыла в дверях.
Затылок Марины оставался неподвижным.
Все при деле!
Террорист еще раз обвел нас взглядом и сделал шаг назад, чтобы не упускать из виду первые ряды пассажиров.
Глухой звук заставил меня вздрогнуть. "Юная мисс" тоже заметно дернулась, лишь китаец остался невозмутим.
- Ф-фляга, - в неестественной тишине салона, наполненной лишь мерным, успокаивающим гулом двигателей, голос прозвучал излишне высоко и резко, - это у м-меня ф-фляга упала...
Мужик с бомбой, не поворачивая корпуса, скосил взгляд.
- Коньяк? - ровно поинтересовался он.
Пассажир в дорогом пиджаке, с заметной лысиной на круглой макушке, нерешительно помотал головой:
- Ч-чай. С-с лимоном... - и неожиданно добавил, обращаясь к террористу, - Х-хотите?
Тот дернул уголком губ:
- Спасибо, оставьте себе. Заикаетесь постоянно?
- Ч-что? - переспросил испуганный пассажир.
- Заикаетесь постоянно? - повторил террорист.
- Д-да н-нет. Ис-с-пугался...
- Не бойтесь. Если будете вести себя правильно, никто не пострадает.
Я пожалела, что забралась почти в самый хвост самолета - не увидеть лица пассажира с флягой. Испуганный или нет, но действовал он исключительно грамотно. При первой возможности попытался наладить психологический контакт с террористом, причем, сделал это без раздражающей навязчивости, а заодно заронил мысль в том, что он - безобиден. Заика-недотепа, у которого все падает - последний кандидат на расстрел. Молодец, мужик. Уважаю.
В салоне установилась вязкая, тревожная тишина. Люди поднимали головы, но сразу же опускали. Я аккуратно, стараясь не привлекать к себе внимания, постаралась настроить медиа-пульт в кресле, но wi-fi, действительно, не было.
- Я хочу в туалет! - это было заявлено упрямым, немного истеричным тоном. Худенькая темноволосая женщина лет сорока... Она смотрела на мужика с бомбой упрямо, с вызовом, даже привстала.
- Сожалею, - тот бросил на нее только один, очень короткий взгляд и вернулся к наблюдению за салоном, - придется потерпеть.
- Я не могу терпеть, - дама пока не повышала голос, но в конце фразы он чуть не сорвался на визг, - у меня проблемы с почками. Мне нельзя терпеть.
- Вернитесь на место, мадам, - бросил мужчина.
Народ начинал потихоньку оживать и переглядываться. Похоже, до некоторых дошло, что террорист-то всего один (ну, хорошо, с бомбой - двое), а нас-то больше.
- И сколько бедной женщине терпеть? - желчно осведомился пожилой, седой пассажир с переднего сиденья, - вы обязаны пропустить ее в туалет!
- Я обязан? - с веселым удивлением спросил террорист, - а вы нечего не перепутали, уважаемый? Это захват самолета, а не парламентские дебаты.
- Либо вы сейчас пропускаете женщину...
- Либо?
- Я встану и набью вам морду!
- Мужчина, а вы не забыли, что у него бомба! - выкрикнули через два кресла.
Бортпроводница по-прежнему подпирала стенку за спиной у террориста. Ситуация, и так сложная, грозила в любую секунду перейти в критическую... а то и прямо - в трагическую.
И тут самолет основательно тряхнуло и повело вверх...
Меня вдавило в кресло. Краем глаза я заметила, как зажмурился китаец и инстинктивно вскинул руку, чтобы защитить голову. Вовремя! Самолет словно повалился вниз и на мгновение я почти испытала невесомость. Стальную лодку мотало как йо-йо. С верхних полок сыпались незакрепленные вещи. Вопли пассажиров вдруг легко перекрыл спокойный и властный голос молодой девушки: она не кричала, не уговаривала - она ласково приказывала оставаться на местах, пристегнуться, закрыть голову. Ее голос заполнял салон, в котором творился локальный ад, и постепенно подчинял себе вырвавшийся хаос.