Оттерев листьями дерева с рук капли крови, и не сумев отчистить от испражнений штаны (это было невозможно), он зашёл в небольшой магазинчик. В зале было темно и прохладно.
– Пожалуйста, можно у вас зарядить телефон? – жалобно попросил он.
– Нет! – продавщица была категорична.
– Меня ограбили, – врал Кир. – Мне нужно зарядить телефон, чтобы вызвать такси…
– Пошёл вон, бомжара! Сейчас полицию вызову!
Кир ушёл. Из другого магазина его тоже выгнали, но продали сигарет. Парень ушёл на детскую площадку, где ничего, кроме старых, ржавых качелей, не было.
Густые деревья и кустарники скрыли Кира от всех. Он сидел, прилипая к сиденью качелей, курил и думал. Домой пока нельзя, его место жительства уже могли обнаружить, хотя парень не знал, как это возможно. Близких друзей у него не было. Неблизкие знакомые были, но он давно им был не нужен, как и родне, что отдалилась от него. Что за жизнь? Может, повеситься на ремне где-нибудь тут, на суку крепкого клёна? А в полдень дети выйдут играть на эту площадку и увидят его. Хотя, эта площадка до того заброшенная, что последний ребёнок здесь был ещё до развала СССР. Зато шприцов, бутылок, окурков – полно. Черти…
__________
Руслан Стахов проснулся значительно позже обычного, но пребывал в хорошем настроении.
Он не помнил, когда в последний раз с ним такое случалось. Точно давно, точно в прошлой жизни. В те времена, когда он ещё мог самостоятельно передвигаться, когда семейные отношения ещё теплили в себе нежность и светлое ожидание будущего, когда работа ещё не разочаровывала неотвратимостью несправедливости. Всё прошло, и в этом были виноваты совершенно разные обстоятельства, хоть и рождающиеся друг из друга и, наверное, из одной причины.
Вряд ли сейчас можно было назвать ту первоначальную ситуацию, возникновение которой стало точкой невозврата из череды мелких неприятностей и больших бед, включивших в себя позорное увольнение из полиции, смерть отца, появившиеся видения, дурацкую историю с безумным путешествием и плачевным, с точки зрения здоровья, финалом, развод с верной и терпеливой женой… и всё это когда-то началось с чего-то малого. Может быть, с первыми признаками недовольства от своей работы на должности следователя, или с момента появления кратковременного отвращения к собственному отражению в зеркале, которое трансформировалось в неудовлетворённость семейной жизнью, пренебрежение к супруге и реанимацию чувств к первой любви. Или вообще, всё это началось с рождения такой личности, как Руслан. Последняя мысль была слишком грубой, деструктивной, но, как ни странно, она не испортила настроения. Блеснула надежда на то, что эта прогрессирующая в последние года жизни череда неприятностей и бед всё-таки споткнулась, остановилась, иссякла. И случилось это сегодня. Надо запомнить эту дату.
А может это дело рук профессора Олега Рубиновича Гжельского? Внушил втихаря ему это чувство остановившихся несчастий, а Стахов, как дурачок, повёлся – мол, сам всего достиг, кропотливой работой над собой. Надо будет спросить с хулигана мозгоправного!
Руслан, опёршись на специальные поручни, ловко спрыгнул с кровати в инвалидную коляску, потянулся. В окно сквозь листву деревьев проникали лучи пока ещё ласкового солнца, грозя к полудню расплавить в округе всех, кто не успел спрятаться под влияние кондиционеров.
Мужчина включил электрический чайник, не спеша приготовил в кружке смесь из кофе и сахарного песка, и, дождавшись щелчка, оповещающего об окончании процесса кипячения воды, тут же заполнил кружку жидкостью, заваривая средство для повышения тонуса. Схватив дышащую бодрящим ароматом кружку, Руслан зарулил в ванную комнату, где вгляделся в своё отражение в зеркале, висящем прямо напротив входа в совмещённый санузел его номера. Стахов отметил, что морщин на его лице не прибавилось, впрочем, сорокалетний рубеж жизни пока ещё не был пройден. Зато тёмные круги под глазами потускнели, стали больше гармонировать с общим тоном кожи лица. Это тоже было позитивным моментом, в мыслях о котором Руслан закурил сигарету, включив вытяжку. Выпустив дым, он сделал большой глоток кофе. Да, ради этого стоило начинать когда-то курить. Жизнесокращающий заряд никотина очень был к лицу такому фаталисту, как Руслан. Вот и круги под глазами вроде бы снова стали наливаться темнотой. Всё, так сказать, возвращалось на круги своя.
Руслан докурил, допил кофе, почистил зубы, умылся. После всех утренних процедур оставалось приготовить завтрак, поесть, и пойти на занятие к Гжельскому. Сегодня должен быть придти реабилитолог и они продолжат эксперимент по восстановлению двигательной функции мужчины, часть которой он утратил после ранения. Руслан знал способности Олега Рубиновича Гжельского делать внушения, откладывающиеся в глубине сознания человека настолько сильно, что тот запросто мог стать другой личностью. Гжельский мог бы с лёгкостью использовать бы свой дар в корыстных целях, что он, собственно говоря, и делал. Но любые манипуляции с чужим сознанием он совершал достаточно деликатно, удостоверившись в том, что в применяемых им внушениях человек действительно нуждается, согласен с ними и осознанно просит или не против внести в его жизнь эти изменения. В конце концов, это было неплохим бизнесом, но на котором деятельность Гжельского совсем не заканчивалась.