Хряк еще не ушел, как подошла, переваливаясь с боку на бок, большая гусыня с бамбуковой корзинкой на крыле. Подойдя к стойке, она покосилась в мою сторону и будто бы с лютой ненавистью прошипела: «Сяоцзя, злодей ты с черною душою, вчера продал мне студень из собачатины, так я в нем кругленький ноготь нашла! Ты, случаем, не человечину под видом собачатины продаешь? – Она повернулась к черному хряку: – Слышал, нет? Позавчера ночью в семье Чжэн зверски избили вскормленную сноху[53]. Так избили, что живого места не осталось, вот ведь нелюди! – Сообщив эту чушь собачью, большая гусыня вновь поворачивается ко мне: – Наруби-ка мне пару цзиней сушеной собачатины для разнообразия». Кем ты себя воображаешь, бабка вонючая? Тебя, гусыню толстозадую, зарезать бы на холодец, чтобы не приходила и не несла чепуху, подумал бы я про себя.
Эх, был бы у меня такой тигровый волосок, вот было бы здорово. А нету его у меня.
В тот день после полудня шел сильный дождь. Дядюшка Хэ сидел в своей винной лавке и пил вино. Языкастый он господин, щеки как у обезьяны, глаза бегают, в своем истинном облике он наверняка большая мартышка. Между делом я и с ним заговорил о тигровом волоске.
– Вы, дядюшка Хэ, многое повидали и много знаете, – сказал я. – Наверняка слышали о тигровом волоске? Верно, знаете, где можно добыть такой?
Он усмехнулся:
– Эх, Сяоцзя, Сяоцзя, увалень ты этакий, ты здесь вот мясо продаешь, а жена твоя где?
– Моя жена понесла собачатину названому отцу начальнику Цяню.
– А по-моему, так человечину понесла, – сказал дядюшка Хэ. – У твоей жены мясо белое, ароматное!
– Вы, дядюшка Хэ, ваши шуточки бросьте, наша семья продает только свинину и собачатину, как мы можем продавать человечину? К тому же начальник Цянь не тигр какой-нибудь, разве он станет есть мясо моей женушки? Если бы он ее ел, то от нее давно бы ничего не осталось, а она жива-здорова.
Дядюшка Хэ странно засмеялся:
– Начальник Цянь не белый тигр, он – синий дракон, это твоя жена – белая тигрица.
– Вы, дядюшка Хэ, ерунду какую-то несете, у вас же тигрового волоска нету, как вы можете видеть истинный облик начальника Цяня и моей жены?
– Эх ты, увалень, – протянул дядюшка Хэ. – Налей-ка мне чашку вина, расскажу тебе, куда нужно отправиться, чтобы добыть тигровый волосок.
Я торопливо налил ему чашку до краев, рассказывай, мол, быстрее.
– Как ты знаешь, – начал он, – эта вещь драгоценная и стоит недешево. Мне этот тигриный волосок нужен совсем не для продажи, а чтобы позабавиться. Представь себе: идешь себе по улице с этим волоском и видишь разных животных в одежде и шапках, к тому же говорящих, как люди, вот, должно быть, забавно. Ты и вправду хочешь добыть тигриный волосок?
– Хочу, очень хочу, даже во сне о нем думаю.
– Ну хорошо, – сказал дядюшка Хэ. – Нарежь мне тарелку готовой собачатины, и я расскажу.
– Дядюшка Хэ, вы только расскажите, где можно добыть тигриный волосок, я вам эту собаку целиком принесу, ни медяка не возьму. – Я принес ему собачью ногу и в нетерпении уставился на него.
Дядюшка Хэ, не спеша потягивая вино и закусывая собачатиной, медленно проговорил:
– Ты действительно хочешь иметь тигриный волосок?
– Дядюшка Хэ, я вам и вина налил, и мясца принес, если не скажете – значит, вы просто обманщик. Вернусь домой, все жене расскажу. Я-то может, и дам себя в обиду, а вот жена моя меня в обиду не даст, она своим языком без костей враз тебя до ворот управы доведет, батогов по мягким местам получишь.
После упоминания жены дядюшка Хэ спешно сказал:
– Сяоцзя, добрый Сяоцзя, теперь все скажу, но ты должен поклясться, что никому не передашь сказанного, особенно своей жене, иначе даже если добудешь тигриный волосок, ничего ты с ним не увидишь.
– Хорошо, хорошо, хорошо, никому ничего не скажу, даже жене. А если кому-нибудь и скажу, пусть у моей жены живот заболит.
– Ты, Сяоцзя, мать твою, что за клятвы даешь? – осерчал дядюшка Хэ. – Какая связь между мной и тем, что у твоей жены живот болит?
– Как какая? У нее живот как заболит, так у меня душа будет болеть, из-за этой ее боли я так переживаю, плакать хочется!
– Ладно, – сказал дядюшка Хэ, – скажу, пожалуй! – Он выглянул на улицу, боясь, что подслушают. Там шелестел ливень, вода стекала со стрехи белой занавеской. Когда я поторопил его, он сказал: – Осторожность не помешает, если кто услышит, не видать тебе сокровища. – Потянулся он ко мне через стол, придвинулся горячим ртом к моему уху и зашептал: – Твоя жена часто ходит к начальнику Цяню. У него на кровати расстелена шкура тигра. Выдерни из нее волосок – горя от того никому не будет. Только запомни: пусть твоя жена поможет тебе выдернуть волосок завитой, золотистого цвета, лишь такой – настоящее сокровище, никакой другой не сработает!