— Давайте осмотрим другую комнату, — предложил Монро.
Это было его самое разумное предложение за сегодняшний день.
Другая комната, по всей видимости, служила Мэддену некоей смесью гостиной и кабинета. Она была той же величины, что и спальня. Из мебели в ней наличествовали лишь стол, стул, диван, обтянутый черно-белой клетчатой тканью, точно такое же кресло и открытый шкаф с выдвижными ящиками, на котором стояла лампа с абажуром. На одной из полок шкафа выстроились четыре бокала и бутылка виски «Черное и белое», в которой оставалась примерно четверть содержимого.
— Вот она, — сказал Джабим.
В верхнем ящике стола они обнаружили степлер, коробочку со скрепками, несколько карандашей и сменный блок для блокнота, того же типа, который Мэдден использовал для рабочих записей. Еще два ящика оказались пустыми. В нижнем ящике лежала папка. Биггз открыл ее. В папке обнаружились двадцать отпечатанных страниц — черновик пьесы. На титульном листе было написано:
«ДЕВУШКА, ЧТО УЖ МЕРТВА»
пьеса в двух действиях,
сочинение
ЧАРЛЬЗА УИЛЬЯМА МЭДДЕНА
и
ДЖЕРАЛЬДА ГРИНБАУМА.
На первый взгляд похоже было, что шрифт здесь тот же самый, что и в записке, заправленной в машинку.
— Второе имя вам что-нибудь говорит? — спросил Биггз.
— Он участвует в пьесе, которую они сейчас репетируют, — ответил Карелла.
— Один из статистов, — добавил Клинг.
— А что за пьеса? — спросил Моноган.
— «Любовная история».
— Убитая актриса играла там главную роль.
— Не понимаю, что за чертовщина здесь происходит, — подал голос Моноган.
— Давайте осмотрим кухню, — предложил Монро.
Это было его второе разумное предложение.
В маленьком холодильнике не обнаружилось ничего, кроме пакета с прокисшим молоком, завядшей головки салата-латука, заплесневелого помидора, початой бутылки содовой и нераспечатанного пакета с нарезанным белым хлебом. В морозильнике лежали три контейнера для льда. Два из них были пусты. В третьем находились кубики льда, отставшие от стенок.
— Кто здесь старший? — донеслось от входной двери, и в квартиру ввалился Толстый Олли.
— Я, — отозвался Биггз, подошел к Олли и посмотрел на удостоверение, пристегнутое к лацкану пиджака. — А что здесь понадобилось восемьдесят восьмому участку?
— У нас приоритет в этом деле, — заявил Олли, мило улыбаясь.
— В каком еще деле?
— Мишель Кассиди.
— И вы туда же?! — воскликнул Биггз.
— А что, на него претендует кто-то другой? — невинно поинтересовался Олли. — На дело об убийстве девушки? Если так, то я впервые об этом слышу.
— Карелла расследует нападение на эту актрису.
— Чушь собачья, — сказал Олли. — Это совершенно ясный случай КДХ.
Он ссылался на статью 893/7 из Правил об урегулировании внутренней деятельности полиции, принятых в этом городе. В просторечии эта статья называлась «Кто в доме хозяин», поскольку была посвящена вопросам столкновения приоритетов и юрисдикции и уточняла обстоятельства, при которых офицер полиции, расследующий более тяжкое преступление, получал полномочия расследовать связанное с его делом преступление меньшей степени тяжести.
— Слушай, Олли... — начал было Карелла.
— Я уже имел дело с тобой и с этим блондином, твоим напарником, — перебил его Олли. — Мне больше не о чем с вами разговаривать. Мне совершенно не нравится, что любой, с кем я пытаюсь поговорить, тут же радостно сообщает: «Знаете, детектив Уикс, а тут уже был Карелла» или «А тут уже был Клинг». Вы не имеете никакого права расследовать убийство, которым занимаюсь я...
— Тогда попробуй убедить ребят Нелли пойти к начальнику...
— Сам иди, — снова оборвал его Олли и продемонстрировал Карелле поднятый средний палец правой руки. Кивком дав понять, что отпускает их, он повернулся к Биггзу. — Вы тоже можете идти домой.
— Да ну? — откликнулся Биггз. — Неужели правда?
— Правда, Генри, правда, — сказал Олли, прочитав имя на удостоверении, приколотом к нагрудному карману куртки Биггза. — Парень, который убил Мишель Кассиди, уже в тюрьме, так что ваши услуги больше не требуются. Любой, кто...
— Вы уже видели пишущую машинку? — перебил его Биггз.
— Нет. А что там с пишущей машинкой?
— А вы взгляните.
Олли взглянул.
«Боже милостивый, прости меня за то, что я сделал с Мишель».
— Дерьмо какое-то, — буркнул Олли.
— А вам не кажется, что это дерьмо позволит Мильтону сорваться с крючка? — преувеличенно дружелюбно поинтересовался Карелла.
— А кто такой Мильтон? — спросил Моноган.
— Поэт какой-то, — ответил ему Монро.
— Что-что?
— Английский поэт.
— Никогда о нем не слыхал.
— Он написал «Потерянный рай».
— Мильтон — это тот трахнутый импресарио, который убил Мишель Кассиди, — уже не так дружелюбно пропыхтел Олли.
— Ну так что ты думаешь об этой записке, Олли? — поинтересовался Карелла.
— А что о ней думать? Она даже не подписана. Откуда мне знать, кто ее напечатал?
— Ну уж наверняка не Мильтон. Он сейчас в тюрьме — не забыл?
— Да ее кто угодно мог напечатать! Какой-нибудь дружок Мильтона! Он мог выбросить этого парня из окна, а потом подделать эту прощальную записку. Чтобы снять Мильтона с крючка. Эта записка — просто ничего не значащее дерьмо.
— У тебя все — незначащее дерьмо...
— Не все, а эта записка!
— ...все, что мешает тебе заполучить это дело...
— Я знаю, когда кто-то что-то сделал!
— ...о котором столько говорят по телевизору!
— Я просто хочу быть уверенным, что парень, который это сделал...
— Ты просто хочешь прославиться.
— Ну хватит, — вмешался Биггз. — Мы расследуем убийство.
— И именно поэтому старшие здесь мы, — заявил Моноган.
— Точно, — поддержал его Монро.
— Потому что это именно убийство, — сказал Моноган.
— Даже два убийства, если считать ту девку, которую прирезали, — добавил Монро.
— Ну нет, именно поэтому старший здесь я! — возмутился Олли. — Потому что ту девку прирезали раньше. Ты все еще здесь, Генри? — В его устах даже имя звучало как ругательство. — Забирай своего напарника и вали домой. Ведь это твой напарник, верно? — спросил Олли, ткнув пальцем в сторону Джабима, который стоял и сердито смотрел на толстяка. — Два сапога — пара.
— Если вы хотите перехватить это дело, — спокойно произнес Биггз, бросив на Джабима взгляд, в котором явственно читалось: «Остынь», — то вам придется пойти в нижний город и поговорить с начальником детективного управления. Между прочим, раз уж речь зашла о статье восемьсот девяносто третьей дробь семь, то кое-кто выбросился из окна именно здесь, на территории двести первого участка, и это именно нам дает полномочия расследовать данный слу...
— А записка в пишущей машинке...
— Но вы сами только что сказали...
— ...упоминает девушку...
— Да, но...
— ...которую убили на территории моего участка!
— Вы что, уже забыли, что сами назвали эту записку ничего не значащим дерьмом?
— Посмотрим, что по этому поводу скажет начальник! — сказал Олли.
— Отлично. Так идите и поговорите с ним.
— Именно это я и сделаю! И немедленно, черт бы вас всех побрал!
— Отлично, — повторил Биггз. — Идите.
— Мы пойдем с вами, — заявил Моноган.
— Исправим это недоразумение, — поддержал его Монро.
— Давайте-давайте, валите отсюда, — сказал Биггз. — Все трое.
И все трое удалились, на прощание хлопнув дверью.
— Может, кому-нибудь из нас стоило бы еще раз поговорить с управляющим дома, — предложил Карелла.
Управляющий стоял на тротуаре рядом с подъездом, подбоченившись, и наблюдал, как двое переезжающих жильцов сражаются со здоровенным диваном, пытаясь стащить его с грузовика, припаркованного на обочине. Управляющий оказался невысоким мужчиной аккуратного вида, с седеющими волосами. Он был одет в синие полиэстровые брюки и синюю же рубашку спортивного покроя, рукава которой были закатаны.