Питер достал из своей записной книжки бумагу, которую забрал несколько недель назад со стола Виктора Дина, и сравнил даты с календарем. Это все были вторники. После некоторого раздумья Питер добавил дату вторника на предыдущей неделе, день, когда мисс Вавасур пришла в офис, и Толбой позаимствовал его ручку, чтобы адресовать письмо на Олд-Брод-стрит. К этой дате он прибавил начальное «Т». Затем он вспомнил, что пришел в «Пимс» во вторник и что Толбой заходил в комнату машинисток за печатью. Мисс Росситер прочитала вслух имя его адресата... Какая была первая буква? «К», конечно. Он записал и это тоже. Затем, с довольно большим колебанием, Уимзи посмотрел дату предшествующего вторника — историческое приключение мистера Панчеона в «Белом лебеде» и записал — «Б».
Пока все шло хорошо. Но от «К» до «Т» девять букв, а девять недель еще не прошло. И «Б» не должна стоять между «К» и «Т». Каково было правило, определяющее последовательность букв? Он затянулся трубкой и погрузился в задумчивость, которая была почти сигарной галлюцинацией, до тех пор, пока не был разбужен очень отчетливым звуком колокольчиков и ссорой этажом выше. Теперь дверь отворилась и появилась его сестра, довольно раскрасневшаяся.
— Я прошу прощения, Питер. Ты слышал ссору? Твой юный тезка скандалит. Он услышал голос дяди Питера и отказался оставаться в постели. Он хочет спуститься вниз и увидеться с тобой.
— Очень лестно, — сказал Уимзи.
— Но очень утомительно, — добавила Мэри. — Я терпеть не могу дисциплинировать людей. Почему он не должен увидеть своею дядю? Почему дядя должен быть занят скучным детективным расследованием, когда его племянник настолько интереснее?
— Именно так, — ответил Уимзи. — Я тоже часто задавал себе тот же самый вопрос. Я полагаю, ты ожесточила свое сердце.
— Я пошла на компромисс. Я сказала, что если он будет хорошим мальчиком и вернется в постель, дядя Питер поднимется наверх, чтобы пожелать ему спокойной ночи.
— И он вел себя как хороший мальчик?
— Да. То есть он сейчас в постели. По крайней мере, до того момента, когда я пошла вниз.
— Славно, тогда я буду хорошим дядей.
Питер Уимзи поспешно поднялся по ступеням и обнаружил своего трехлетнего племянника, сидящего в постели. Ребенок громко кричал, его одеяло было отброшено.
— Привет, — произнес Уимзи и мило улыбнулся. Стало тихо.
— Что это значит? — Уимзи укоризненно тронул пальцем след большой, катящейся вниз капли. — Слезы? Напрасные слезы? Эх ты, великий шотландец!
— Дядя Питер! У меня есть нэроплан. — Мальчуган яростно тянул за рукав своего дядю. — Посмотри на мой нэроплан, дядя! Нэроплан, нэроплан!
— Прошу прощения, старина, — сказал Уимзи, — а это замечательный аэроплан? Он летает? Эй, тебе не нужно вставать и показывать мне его сейчас. Я верю тебе на слово.
— Мама может делать так, чтобы он летал. И научила меня.
Аэроплан совершил аккуратную посадку на комод. Уимзи посмотрел на него отсутствующим взглядом.
— Дядя Питер!
— Да, малыш, он великолепен. Послушай, ты хотел бы иметь скоростную лодку?
— Как это? Какую лодку?
— Лодку, которая будет бегать по воде — чавк, чавк — вот так.
— Она приплывет в мой дом?
— Да, конечно. Она будет ходить под парусом как раз через круглый пруд.
Маленький Питер задумался.
— Могу я иметь ее у себя в доме?
— Конечно, если мама разрешит.
— Я хочу лодку в доме.
— У тебя она будет, старичок.
— Когда, сейчас?
— Завтра.
— Правда, завтра?
— Да, обещаю. Скажи «спасибо, дядя Питер».
— Пасиба, дядя Питер. А скоро будет завтра?
— Да, если ты сейчас ляжешь и будешь спать.
Маленький Питер, будучи ребенком с практическим мышлением, тут же закрыл глаза и нырнул под одеяло. Послышался голос леди Мэри, которая слышала весь разговор брата с ее сынишкой:
— В самом деле, Питер, ты не должен подкупать его для того, чтобы он спал. А как же моя дисциплина?
— Будь проклята дисциплина, — сказал Питер у двери.
— Дядя!
— Спокойной ночи!
— Уже завтра?
— Еще нет. Спи. Завтра не может наступить, пока ты не поспал.
— Почему нет?
— Это одно из правил.
— О! Я теперь заснул, дядя Питер.
— Хорошо. Продолжай в том же духе.
Уимзи вытащил сестру за собой и закрыл дверь детской.
— Мэри, я больше никогда не скажу, что дети — это неудобство.
— Что случилось? Я вижу, тебя просто распирает от чего-то.
— Я нашел! Слезы, напрасные слезы. Этот ребенок заслуживает пятидесяти скоростных лодок, как награду за свой крик.
— О, дорогой!
— Я не должен говорить ему это, однако это так. Идем вниз, и я покажу тебе кое-что.
Они вернулись в гостиную, Питер взял свой список Дат и указал на них карандашом.
— Видишь дату? Это вторник перед пятницей, в которую кокаин передали в «Белом лебеде». В этот вторник заголовок «Нутракса» был окончательно сдан в печать для выхода в следующую пятницу. И каков же был заголовок?
— Я не имею ни малейшего понятия. Я никогда не читаю рекламные объявления.
— У тебя, должно быть, была асфиксия при родах. Заголовок был «Благоразумно ли винить женщину?». И заметь, он начинается с «Б». «Белый лебедь» тоже начинается с «Б». Понятно это?
— Думаю, да. Это кажется вполне простым.
— Именно. Далее, в этот день заголовок «Нутракса» был «Только слезы, напрасные слезы» — цитата из стихотворения.
— Я слежу за ходом твоей мысли.
— Это дата, в которую заголовок был передан в прессу, ты понимаешь.
— Да.
— Также вторник.
— Я поняла это.
— В тот же самый вторник мистер Толбой, который является руководителем группы по «Нутраксу», написал письмо, адресованное «Т. Смиту, эсквайру». Это тебе понятно?
— Да.
— Очень хорошо.
— Это рекламное объявление появилось в пятницу
— Ты пытаешься объяснить мне, что все эти объявления были переданы в газету во вторник и все появились в пятницу?
— Точно.
— Тогда почему бы просто не сказать это, вместо того чтобы постоянно повторяться?
— Хорошо. Но теперь подумай. Мистер Толбой имеет обыкновение посылать письма во вторник, адресованные мистеру Смиту, который, кстати, не существует.
— Я знаю. Ты рассказал нам об этом. Мистер Т. Смит — это мистер Каммингс. Только мистер Каммингс отрицает это.
— Он отрицает это, да. Но дело в том, что этот мистер Смит не всегда мистер Т. Смит. Иногда он другой мистер Смит. Но в день, когда заголовок «Нутракса» начинался на букву «Т», мистер Смит был мистер Т. Смит.
— А какой разновидностью мистера Смита он был в день, когда заголовок «Нутракса» начинался на букву «Б»?
— К сожалению, этого я не знаю. Но я могу предположить, что он был мистер Б. Смит. Во всяком случае, в день, когда я пришел в «Пимс», заголовок «Нутракса» был «Котенок-малыш». В тот день мистер Смит...
— Стоп! Я могу предположить, как звали его тогда. Он был мистер К. Смит.
— Да. Возможно, Кеннет, или Киркпатрик, или Килларни. Килларни Смит было бы замечательное имя.
— А был ли кокаин распределен в следующую пятницу из «Королевской головы»?
— Даю голову на отсечение, так и было. Что ты думаешь об этом?
— Я думаю, что нужно собрать как можно больше доказательств по этому делу. У тебя, похоже, нет примера, где ты можешь указать изначально на заголовок и паб вместе.
— Это действительно слабое место, — признался Уимзи. — Но послушай. Вторник, который я теперь записываю, — это день, когда произошла крупная ссора с «Нутраксом», и заголовок был изменен в последний момент в четверг вечером. В пятницу той недели что-то пошло не так с поставкой наркотика майору Миллигану. Он так и не нашелся.
— Питер, я действительно верю, что ты ухватился за что-то.
— В самом деле, Мэри? Да, и я тоже. Но я не уверен, будет ли это звучать правдоподобно для кого-либо, кроме меня. И послушай! Я помню еще один день. — Уимзи начал смеяться. — Я забыл, что это за дата, но заголовок был просто пустая строка с восклицательным знаком, и Толбой был ужасно раздражен по этому поводу. Интересно, что они делали в ту неделю. Я думаю, они взяли первую букву подзаголовка. Вот так трюк!