— Томас Уиддл, шеф полиции Стоппарда.
Руки встретились посередине, и мясистая лапа поглотила тонкие пальцы. Они были одного роста, но Уиддл был в два раза шире мисс Пентикост.
— Рада знакомству, шеф Уиддл, — сказала она. — А это моя напарница, Уилл Паркер.
Я протянула руку, и он быстро пожал ее. Мягче, чем я ожидала.
— Хотел бы я сказать, что рад знакомству, но это не совсем так, учитывая обстоятельства.
— Да, — согласилась она. — Я предпочла бы приехать сюда при более благоприятных обстоятельствах. Но надеюсь, что сумею помочь в раскрытии истины.
Он медленно и задумчиво кивнул. Как будто и впрямь размышлял, стоит ли это делать.
— Не думаю, что истина осталась нераскрытой, — заявил он. — Дело яснее ясного.
Двигаясь так же медленно, как и Уиддл, мисс Пентикост забрала из кузова свою трость и небрежно оперлась на нее. Как будто они разговаривают на тему «Да, парень, дождь нам бы сейчас не помешал», а не об убийстве.
— Ясное или нет, — сказала она, — но надеюсь, вы не возражаете против моего присутствия.
Наблюдая за этим маленьким спектаклем, я почувствовала, как чей-то взгляд прожигает мне затылок, и обернулась к ресторану.
К окнам, словно щенки в зоомагазине, прижались с полдюжины лиц. Я осмотрела улицу и заметила стоящих у домов горожан. Кто-то подметал несуществующую пыль, другие суетились у кустов роз, которые не нуждались в уходе. Некоторые просто курили и откровенно смотрели это представление.
Я не знала, кто в Стоппарде отвечает за сплетни, но этот человек явно заслужил похвалу.
Я посмотрела направо и заметила, что Сэм Ли смотрит на этих двоих так же завороженно, как и остальные. У него был напряженный вид человека, который готов удрать, как только в баре начнется драка. У меня не было возможности объяснить, что мой босс не из тех, кто устраивает драки.
Для этого у нее есть я.
— Мистер Хэлловей предупредил меня о вашем приезде, — протянул шеф полиции. — А я сказал, что он понапрасну истратит денежки. Но мы все равно вам рады. Пока вы следуете закону. Букве, а не только духу закона.
Мисс П. чуть вздернула голову.
— Я слышал разные истории… Вроде как вы со своей напарницей очень… изобретательны, — продолжил Уиддл. — Мы тут таких глупостей не потерпим.
— Глупостей, шеф Уиддл?
Моему боссу не так часто приходится изображать невинность, хлопая ресницами, и она справилась с этой задачей не хуже девственницы в борделе.
— Тот трюк, который вы провернули вчера с этим парнем, Сендаком. В «Таймс» опубликовали часть стенограммы. Попробуете сделать что-то подобное перед нашим судьей Берри, и проведете ночь в тюрьме за неуважение к суду.
Так значит, наш провинциальный коп читал «Таймс», причем достаточно внимательно, чтобы распознать наш фокус. Я считала Уиддла не больше чем игроком в шашки, но начала подозревать, что он отличит ладью от пешки.
— Это был всего лишь способ раскрыть истинный характер мистера Сендака, — отозвалась мисс Пентикост, пытаясь защитить ферзя.
— Судя по тому, что я читал, это было не очень сложно. Похоже, он держал оборону не слишком твердо.
— Люди — сложные существа.
— Люди, может, и сложные, но убийства обычно нет. — Он снял шляпу и вытер полоску пота с гектара своего лба. — Но вы вольны проверить это самостоятельно.
Шах. Хотя и не мат.
Теперь медленно и задумчиво кивнула уже мисс Пентикост.
— Вы не будете возражать, если я поговорю с мистером Калищенко? — спросила она.
— Нет, мэм. Посещения с полудня до пяти, а по воскресеньям с десяти до двух. Я скажу своим, чтобы вас провели к… мистеру Калищенко. — Он произнес это так, будто слово «мистер» чуть не застряло у него в горле. — Он будет в нашей тюрьме до вторника.
— А что случится во вторник? — встряла я.
— Во вторник судья Берри возвращается из отпуска. Поехал на рыбалку в Чаттахучи. Во вторник мы предъявим вашему приятелю обвинение, а потом переведем в окружную тюрьму. И прежде чем вы спросите: да, у него есть адвокат. Мистер Хэлловей вызвал кого-то из Ричмонда.
Я сделала мысленную пометку — спросить Большого Боба про адвоката. Зная, какую прибыль получает цирк, я догадывалась, что он нанял далеко не самую яркую звезду среди ричмондских юристов.
Шеф полиции приподнял свою шляпу.
— Берегите себя, дамы.
Затем он развернулся на каблуках своих ковбойских сапог и зашагал к машине.
Я помалкивала на протяжении почти всей словесной шахматной партии и теперь не могла удержаться и не съесть пешку.
— Яснее ясного, значит. Ну да, зачем потеть ради какой-то неизвестной артистки? — сказала я достаточно громко, чтобы услышал Уиддл. — Жертва — циркачка, и убийца тоже циркач. Проще пареной репы.