Подойдя к бывшей однокласснице, не подававшей признаков жизни, и всё еще не веря в случившееся, он разглядел зажатый в ее правой руке шприц.
Будучи не в силах находиться в одной комнате с покойницей, он поспешил прочь. Появившись в проеме дверей, увидел, как все, кто склонился над Максом, повернули к нему головы.
В этот момент к обморочному вернулось сознание, он простонал:
– Моя жена мертва, ее убили. Кто это мог сделать?
Валентина вскочила как ошпаренная и кинулась в комнату, откуда только что вышел Стас. Следом за ней рванулся Антон, за ним – Лёвик с фотоаппаратом.
– Этого не может быть, – вскрикнула Мила, поднимаясь по ступенькам. – Я до ужаса боюсь покойников… Нет ничего страшнее, по-моему! И чтобы на нашей даче… О господи!
«Сыщик, твое предположение насчет идеальной ситуации для классического детектива оказалось пророчеством, – пронеслось в голове Стаса зловещим эхом. – Все начинает сбываться! Хотя ты всего лишь подумал, никак не озвучив свое предположение. Ты хотел детектив – получай! Мысли материальны, заруби себе на носу, надо с ними быть осторожнее».
Кое-как справившись с шоком, Стас вошел вслед за Антоном в комнату и произнес то же, что в подобных случаях произносят милиционеры-оперативники, герои многочисленных прочитанных им детективных романов:
– Ничего никому не трогать! Это место преступления. Пусть здесь останется Валентина, остальным лучше стоять в дверях. Приедет милиция, у всех возьмут отпечатки пальцев…
– Но у нее в руке шприц моей жены! – простонал Лёвик, присев на корточки и колотя кулаками по коленкам. – Которым она делает уколы инсулина. Я его из тысячи узнаю. Чем она будет ставить, кто мне скажет? Как он здесь оказался?
– Но сейчас в нем не инсулин, – жестко констатировал Стас, – а остатки яда, которым Лену, скорее всего, отравили. Его необходимо отправить на экспертизу.
Как ни странно, все послушались Стаса и отошли к дверям. Многие, собственно, и не стремились подойти ближе, например Мила с Жанной. Убитый горем Макс так и остался сидеть на ступеньках лестницы.
Стас заметил, что его слова о милиции, отпечатках пальцев и экспертизе очень не понравились Антону, он даже хотел что-то возразить, но в этот момент Валентина, проводившая осмотр, выпрямилась.
Стас взглянул на жену и оторопел: таких бледных, дрожащих губ и бегающих глаз он у нее не помнил.
– Д-да, с-скорее всего, ее… от-травили. Точнее п-покажет только вскрытие. Я, конечно, не с-судебный медик. – Словно извиняясь, она хотела беспомощно развести руками, но в последний момент не выдержала и, закрыв ими лицо, разрыдалась.
Испугавшись, Стас обнял ее. Валентину всю трясло, казалось, она переживала смерть одноклассницы больше, чем законный муж.
Он не помнил у жены истерик. Всегда сдержанная, даже немного скупая на эмоции, она еще в старших классах служила примером, как надо вести себя в сложных ситуациях. То, что происходило с Валентиной сейчас, не укладывалось ни в какие рамки, Стас готов был звать на помощь кого угодно, лишь бы облегчить страдания жены.
Ему ничего другого не оставалось, как попросить всех расступиться и вывести супругу из комнаты. Они кое-как зашли к себе, Валентина практически не стояла на ногах, упала на постель и разрыдалась с новой силой. Между всхлипами она выкрикивала: «Сволочь! Как она могла?! Ну и тварь!» – и колотила подушку.
Когда жену немного отпустило, она попросила принести ей коньяку и шоколадку, после чего сходила умыться и, изредка всхлипывая, пояснила:
– У Ленки в левой локтевой ямке явный след от недавней инъекции. И вроде бы диаметр иглы совпадает. Зрачки широкие, смерть наступила минут десять назад… Плюс-минус, сам понимаешь.
– Погодь, – замотал головой Стас. – Я как раз ничего не понимаю. Что означал твой припадок? Кого ты называла сволочью и тварью?
– Не бери в голову. Это нервное. Ей что-то ввели в вену, это изощренно, цинично. Небось, под предлогом того, что вводят глюкозу. Отсюда и припадок…
– Какой яд могли использовать? – автоматически поинтересовался Стас.
– Бог его знает, выбор очень широк. Могли просто ввести кубик воздуха в вену, этого достаточно, чтобы убить. Хотя в шприце вроде как остатки яда сохранились.
– Но вряд ли Лена позволила ввести себе в вену воздух.
– Ее могли одурманить тем же хлороформом. А с обездвиженным телом можно делать что угодно. В том числе и воздух в вену ввести.
– Зачем убийце оставлять на видном месте шприц с ядом?