– О черт! Тебе доставляет удовольствие показывать мне…
– Никакого удовольствия мне это не доставляет, – оборвал Макса Стас. – Я лишь хотел узнать, из такого же шприца ты вводил ей дома в вену глюкозу или нет? На пять кубиков.
– Нет, это шприц, скорее всего, из аптечки Жанки, она такими инсулин себе делает.
– Откуда ты знаешь?
– У меня теща диабетик, знаю, даже приходилось делать пару раз укол.
– Та самая теща, – уточнил сыщик, щелкнув пальцами, – которую прооперировали в Горьком пять лет назад по поводу порока сердца?
Журналиста словно обухом по голове ударили, и он едва устоял на ногах. Присев рядом с сыщиком, он уточнил:
– Что ты этим хочешь сказать?
– Только то, что сказал.
– Ну да, ее самую… Маргариту Аркадьевну.
– Все-то у тебя по паре раз, – подозрительно произнес сыщик, снова заворачивая шприц в полотенце. – На север области ты ездил пару раз, укол делал теще тоже пару раз… Все складывается одно к одному. А скажи-ка, этот платочек тебе знаком?
С этими словами Стас достал из кармана платок, найденный под подушкой убитой. Макс какое-то время разглядывал улику, потом вернул обратно:
– Ничего особенного, такими обычно Лёвик свои очочки протирает, насколько я помню. А где ты его нашел?
– Возле тела твоей жены.
– Кто бы сомневался!
– Я сомневаюсь, – вставил Стас фразу. – Это точно его платок?
– Откуда я знаю? Зачем кому-то подкидывать его?
– Например, настоящему убийце, чтобы направить следствие по ложному пути. Все же знают, как часто Лёвик протирает свои любимые очки, все видят его платок. Почему бы не подгадить человеку?
Макс какое-то время молчал, крутя головой. Потом рубанул ребром ладони морозный воздух:
– Если брать только факты, не обращая внимания на домыслы, то… Как ни крути, лучше всего в вену попадает твоя жена, она всё-таки врач. Ей сподручнее всего. Думаю, подобные манипуляции она выполняла намного больше нашего с тобой.
Стас вскочил, уронив при этом сверток на снег. Макс быстро наклонился и поднял его.
– Ты на что намекаешь? – строго спросил Корнейчук.
– На то, о чем ты и подумал, – спокойно возвращая сверток, ответил журналист. – Мы все в одинаковом положении, и мотив укокошить мою жену может быть у кого угодно.
– Последний вопрос, если ты не против. Помнишь, Валентину кто-то словно под столом пнул, когда мы рассматривали фотографии из черного конверта?
– Ну, было дело. Помню, а что?
– Кто, по-твоему, это мог быть?
– Понятия не имею. Наверное, тот, кто не хотел, чтоб она продолжила фразу. Это известный киношный трюк.
Наказание для кошек
Со стороны дачи донесся звон металлических ударов.
– Как на зоне, – усмехнулся Макс, повернув голову в сторону крыльца, на котором стояла хозяйка дачи, держа поднос и половник. – В тюрьме сейчас ужин – макароны.
– Ребята, куранты бьют, шампанское выдыхается. Ну где вы?!
– Идем, идем, – успокоил хозяйку Стас, направляясь следом за журналистом. Сделав несколько шагов, тихо заметил: – Хотя наш разговор не закончен, вопросики остались.
– Как скажешь, – донесся до него голос идущего впереди Макса.
Что могло произойти пять лет назад? Разумеется, кроме операции на сердце мамы Лены, проведенной в Горьком. Что заставило Макса столь странно отреагировать на простой вопрос об операции? Стас чувствовал, что это как-то связано с убийством бывшей одноклассницы. И выявить эту связь – одна из первейших его задач, которых, кстати, становилось всё больше.
К столу они подошли вовремя: куранты Спасской башни как раз отсчитывали удары. Пришедшие едва успели взять бокалы, как зазвучал гимн Советского Союза, все начали чокаться.
– Стасу с Максом за опоздание вообще-то штрафная полагается, – пробурчал Антон, закусывая бутербродом с икрой.
– Мы не против, – ответил журналист, опростав свой бокал. – Мы с мороза, нам согреться не помешает.
Стас заметил, как Валентина показывает ему глазами, что надо бы поговорить. Но сделать это следовало незаметно для остальных. Недолго думая, он подошел к проигрывателю «Арктур». Обернувшись, понял, что за ним никто не наблюдает. Незаметно отодвинув дверцу и сделав вид, что выбирает, какую музыку поставить, поверх пластинок засунул завернутую в вафельное полотенце улику. После чего нашел в коллекции диск ABBA, и через минуту гостиная наполнилась звуками любимой мелодии.
Пригласив жену на танец, Стас краем уха уловил фразу, брошенную Максом: «Пир во время чумы».
– Ну, какие соображения? – поинтересовалась Валентина. – Как идет следствие? Надеюсь, ты теперь уже не собираешься уехать отсюда?