Ведь собирался! Надо было настоять! Надо было!!! И тогда жена осталась бы жива. А теперь…
Почувствовав, как горят ребра ладоней, которыми только что колотил по полу в подвале, прошел к умывальнику, сунул их под струю холодной воды. Боль подстегнула рассудок.
Черт возьми! Кто, если не он, раскроет это дело? Сейчас он не имеет права просто так уйти. Он выведет эту сволочь на чистую воду!
Выйдя из комнаты через четверть часа, он направился в подвал.
По телевизору Людмила Гурченко глубоким грудным голосом призывала не грустить и не печалиться о встрече.
«Какая уж тут встреча, – буркнул про себя Стас, – если ножом в подвале… Тут одна печаль. Бесконечная».
Скрепя сердце, стараясь не испачкаться в крови, он осмотрел тело жены, установил, что убийца вонзил нож под левую грудь. Однако самого ножа поблизости нигде не было.
Наверняка это тот самый нож из кухни, который потеряла хозяйка. Но где он? Возможно, он просто не смог его найти – лампочка под потолком едва мерцала, а на глаза то и дело накатывали слезы.
Что означала предсмертная фраза жены «Это я убила ее…»? Она сделала учительнице ядовитый укол в вену? Такое не укладывалось в голове, Валентина не могла это сделать. Это противоречило всему предыдущему опыту совместной жизни.
С другой стороны, Стас слышал признание собственными ушами.
Чем Ленка могла угрожать Валентине? Не сказать чтобы они были подругами, но врагами точно никогда!.. Стоп!..
Счастье на отдельно взятой обкомовской даче
Стас поднялся и медленно отправился наверх. «A что, если Лена и была тем человеком, кто пнул Валентину под столом, – думал он, поднимаясь по темным ступеням из подвала. – И именно ей супруга выговаривала на балконе. Дескать, все быльем поросло… Что именно поросло? И почему об этом нельзя было сказать за новогодним столом? Только по одной причине – кому-то из сидящих эта информация очень могла не понравиться. Но кто он, этот «мистер X»?
Если думать в отношении Лены, то не понравиться компромат мог лишь одному человеку – мужу Максу. И здесь возникает фактор обычной ревности. Почему бы и нет?
Стас поморщился: версия не выдерживала критики, всё в ней было притянуто за уши. Нет никаких доказательств, что именно Лена была тем человеком, которому Валентина выговаривала на балкончике в тот момент, когда Стас стоял внизу. В принципе это мог быть кто угодно. Кроме Макса, конечно, который стоял в этот момент с ним на крыльце.
На Лену он подумал прежде всего потому, что ей вечно не хватало воздуха и она постоянно собиралась на балкончик – «подышать». Это увеличивало вероятность, что с Валентиной была она, но никак не годилось для окончательной версии.
«Хорошо, – решил для себя Стас. – Оставим эту версию как рабочую. Надо же от чего-то отталкиваться!»
Тут он обнаружил, что стоит в пустой гостиной напротив телевизора, где группа Стаса Намина желает всем «счастья в этом мире большом».
«В большом мире, возможно, счастье когда-нибудь наступит, – подумал Стас, усмехнувшись про себя, – но на отдельно взятой маленькой обкомовской даче уже вряд ли. Два трупа – это чересчур!»
В этот момент он вздрогнул, поскольку чья-то рука легла на его плечо, а в ухо прозвучали слова:
– Ну, что, Станислав, вот и стали мы друзьями по несчастью. Давай выпьем, что ли?
Обернувшись, он увидел прилично накушавшегося Макса.
– Можно и выпить, – согласился Стас, усаживаясь за стол рядом с журналистом. – Только мне еще убийцу искать. А это надо делать на трезвую голову. Уж извини!
– А мне разве не надо его искать? – обиделся журналист. – Чем ты лучше меня? Тем, что детективов больше прочитал? Но это ничего не значит!
– Ничем не лучше, ты прав, – соглашаясь, кивнул сыщик.
– Ну, допустим, ты его найдешь, – мутно глядя на него, продолжал Макс. – Это воскресит твою жену? Никак.
– Ты что, смирился со своей потерей? – строго поинтересовался у него Стас. – А как же возмездие? Справедливость? Лично мне будет легче, если убийцу накажут! У тебя какие-то библейские принципы… типа непротивления злу.
– А ты, значит, диалектический материалист? Ну-ну… – разливая по рюмкам водку, рассуждал Макс. – В принципе я не против, чтобы убийцу нашли. Хотя бы для того, чтобы ему в глаза посмотреть. Это ж какой сволочью надо быть, чтобы ножом…
Он уже поднял наполненную рюмку, предлагая чокнуться, но Стас остановил его вопросом:
– Скажи лучше вот что. Перед тем, как выйти ко мне на крыльцо… ну, пару часов назад… Когда еще мы об Андропове трепались…
– Конечно, помню, такое разве забудешь! – кое-как заплетающимся языком выдал журналист, поставив рюмку на стол. – В школе мы так не могли, время не то было, возраст не тот… Мы не особо интересовались этим вопросом… Брежнев для нас был как данность, которую ни объехать, ни обойти, с ней надо было как-то жить. А тут…