— Ты изумительно выглядишь, — сказал он. — Мне нравится это платье.
Дженис посмотрела на синие и зеленые узоры.
— Симпатичное, правда? Оно от Пуччи. Александра прислала мне его на Рождество. Она сказала, что купила такое же себе.
Сегодняшним утром аэропорт показался ей огромным. Сейчас же она смотрела на очереди на регистрацию, на толпы прилетевших пассажиров, которые волокли огромные чемоданы, слышала громкие объявления о вылетающих и прибывающих рейсах, и аэропорт казался ей центром небольшой вселенной.
Скромный офис Марка Эмброуза располагался на втором этаже главного терминала. Секретаршу «Экзекьютэйр эйрлайнс» звали Элеонор Лэнсинг.
— Мистер и миссис Брод… Мистер Эмброуз только что прилетел. Я сообщу ему, что вы уже здесь. Он очень хочет с вами встретиться.
Дженис сама не знала, на кого должен быть похож владелец «Экзекьютэйр эйрлайнс». Но какие бы образы ни крутились в ее голове, ни один не оказался подходящим для человека, который вошел в приемную. Маркус Эмброуз больше походил на вышибалу из бара, чем на пилота. Его плечи были не у́же дверного проема. К влажному лбу прилипли завитки каштановых с рыжиной волос. Густые брови подчеркивали темно-карие глаза. Ни одна из черт мужчины не казалась какой-то особенной. Но вместе они формировали грубовато-привлекательное лицо.
Эмброуз взглянул на Дженис и задохнулся от неожиданности. Затем побледнел и быстро прошел вперед.
— На секунду… мне показалось… вы так на нее похожи… И это платье… Это же ее платье, верно?
Он схватил Дженис за руку.
— Где она?
— Эй, полегче, — отрывисто произнес Майк. — Моей жене больно.
— Ох. — Эмброуз медленно выпустил ее руку. — Простите. Это…
Казалось, он только сейчас осознал, что секретарша смотрит на него.
— Пойдемте внутрь.
Едва закрыв дверь кабинета, Эмброуз повернулся к своим гостям.
— Вы что-то от нее слышали? Она была с вами? Вы знаете, где она?
Дженис устало опустила взгляд, а Майк объяснил, что Александра так и не появилась в аэропорту. Как и остальные, Маркус Эмброуз знал об их предстоящем прилете и о том, как Александра его ждала.
— Я просто ничего не понимаю, — сказал он. — В Лондоне и Париже все было отлично. Потом, в Венеции, начались проблемы. Первые пару дней было много технической работы, много съемок, фонов и всего прочего. У Александры оставалось немного свободного времени. Мы с нею ходили смотреть достопримечательности. Она была в превосходном настроении. Все время говорила о вас двоих… как ей не терпится увидеть сестру и познакомиться с парнем, за которого та вышла… Пересказала чуть ли не всю вашу биографию.
— Насколько хорошо вы знакомы с Александрой? — спросил Майк.
Маркус Эмброуз улыбнулся:
— Я знаю ее уже пару лет, с тех пор, как Грант Уилсон впервые арендовал один из моих самолетов для своих удаленных съемок. Я сам пилотировал тот рейс и так славно оттянулся, что с тех пор всегда, когда удавалось, приберегал его заказы для себя. И должен признаться, в последний год — из-за Александры.
Еще один почитатель в ее храме. Почему же, задумалась Дженис, когда вокруг столько людей, заявляющих о своей заботе, Александре захотелось исчезнуть?
— Грант Уилсон сказал нам, — заметил Майк, — что когда они были в Венеции, он вновь сделал предложение Александре — и почувствовал, что на этот раз она может встретить эту идею с большей симпатией.
— Очень сомневаюсь. Она еще не настолько сошла с ума, чтобы связываться с этим чокнутым дергунчиком. Но Александра сильно устала и в последние несколько дней позировала не лучшим образом.
— Вы были на съемках? Вы видели, как ее фотографируют? — уточнил Майк.
— Я пилот, так что свободного времени у меня хватало. Я с удовольствием смотрел на съемки. В последний день Александре надо было открывать баночку с кремом и мазать лицо. Ну, на самом деле они заставляли ее открывать одну баночку за другой. Но когда она намазалась, вышел не тот эффект, которого они ждали, и Александра занервничала. Потом Уилсон и Томпсон стали кричать друг на друга. Александра так расстроилась, что больше не могла позировать. В конце концов она просто сбежала со съемки.
Дженис разглядывала свои ногти. В эту минуту ей хотелось ничего не чувствовать, что бы она ни услышала. А об Александре, которая кричит на всех этих людей, заявляющих, что они заботятся о ней, она подумает чуть позже.
— И что потом? — тихо спросил Майк.
— Я последовал за нею.
Маркус Эмброуз резко оттолкнул стул, который чуть не упал, и встал.