На секунду все замолкли. Потом Эвис тихо вздохнула и ее бледное лицо расплылось в улыбке. Филипп с Тоней обнялись, и их губы слились в долгом, страстном поцелуе. Кристофер с довольным видом оглянулся и дотронулся до руки Эвис. Уильям разразился резким, язвительным смехом.
— Милая шутка, — сказал он. — Все подозревают друг друга, а этот проклятый идиот застрелил себя сам.
— Да, забавно, — согласился Финбоу.
— Убедились, что я не убивал Роджера? — прибавил Уильям. — Ведь вы подозревали меня, да?
Финбоу улыбнулся:
— Собственно говоря, я всегда знал, что это не вы.
— Я вам не верю. — Уильям рассмеялся. — Откуда вы могли знать?
— Возможно, когда-нибудь расскажу. Все дело в том, что вы довольно агрессивный молодой человек.
Весь этот жуткий фарс был для меня настоящей пыткой. Омерзительно было сидеть здесь и слушать, как Финбоу рассказывает всем, что причин для беспокойства больше нет. Мне приходилось изображать спокойствие, понимая, что скоро станет известно имя убийцы. Мои мысли прервал низкий голос Эвис:
— Хорошо опять чувствовать себя свободной. Последние несколько дней… Боже, мне кажется, я постарела на десять лет!
— Да, было не очень приятно, — признался Кристофер.
— Не хотелось бы пережить такое еще раз, — сказала Тоня, обращая к нам раскрасневшееся лицо.
Все дружно согласились, и я почувствовал жалость ко всем пятерым, и особенно к одному, который еще несколько часов будет пребывать в блаженном неведении.
— Идея! — воскликнул Филипп. — Давайте расскажем миссис Тафтс.
Позвали экономку, и через несколько минут она появилась — неохотно, с неодобрительной миной на лице.
— Миссис Тафтс, вам будет приятно услышать, что ни один из нас не совершал убийства, — сообщил Филипп.
— Кто это сказал? — с подозрением спросила экономка.
— Сержант Биррел, — ответил Филипп.
Лицо миссис Тафтс немного смягчилось.
— Ну, если так… Он умный человек, сержант Биррел, и джентльмен, чего нельзя сказать о многих других, которые называют себя джентльменами.
Она бросила взгляд в мою сторону; похоже, миссис Тафтс меня глубоко презирала, причем независимо от того, совершил я убийство или нет.
— Что ж, раз никто из вас этого не делал, — сказала миссис Тафтс, — вам больше нет нужды здесь оставаться. Когда вы уезжаете?
— Немедленно, — буркнула Эвис.
— Вечером, — сказал Уильям.
— Мы должны здесь переночевать, — запротестовал Филипп. — Просто для того, чтобы показать, что мы снова друзья и когда-нибудь опять соберемся вместе, чтобы приятно провести время.
— Хорошая идея, — одобрил Кристофер. — Мы останемся до завтрашнего вечера или послезавтрашнего утра, миссис Тафтс.
— Хм! — буркнула экономка.
Вторая половина дня стала для меня серьезным испытанием. На компанию периодически накатывали приступы ребячливой радости, как у людей, которые считают, что должны добросовестно отпраздновать важное событие. Наблюдая за ними, Финбоу бесстрастно заметил:
— Забавно, что обычаи определяют, как все должны вести себя под влиянием сильных чувств. Посмотрите, как все они стараются быть веселыми — просто потому, что с детства привыкли думать, что обязаны веселиться, избавившись от волнений. Хотя нормальная реакция на избавление от сильного стресса — это апатия и усталость.
— Как вы можете рассматривать их, словно насекомых? — с горечью спросил я.
Финбоу улыбнулся.
Он сидел рядом со мной и курил, а остальные, немного поплавав в реке, нежились на солнце в купальных костюмах. Белокожая Эвис выглядела хрупкой и томной. Руки и ноги Тони были позолочены средиземноморским солнцем; они с Филиппом обнимались и возились в воде. Эвис и Тоня так хороши, подумал я, что пожилому человеку просто неприлично наблюдать за ними. Тем не менее одна из них хладнокровно убила человека.
До меня донесся ровный и доброжелательный голос Финбоу:
— История Тони и Роджера довольно любопытна. Разумеется, она принадлежит к тому типу девушек, которые довольно легко влюбляются — причем страстно. Теперь она без ума от Филиппа. Но я рискну предположить, что два года назад Тоня испытывала сильные чувства к Роджеру Любопытно, как она воспринимает это теперь. Изо всех сил старается скрыть, что они вообще были знакомы.
— Потому что это было опасно, — вставил я.
— Нет. В основном для того, чтобы Филипп ни о чем не догадался, — возразил Финбоу. — И это очень интересный факт.