– Кто такая Парчиха? – спросил Калошин у девушки, но ему объяснил Полунин:
– Есть у нас тут модница одна, продавец в сельмаге. Каждый праздник – обновки. Вот бабы наши с ума и сходят: как только у кого что появится новое, сразу перед этой Парчихой крутятся, чтобы доказать, что не хуже её. Парчиха – это прозвище от слова «парча», страсть любит она блестящее. А по паспорту – Щукина Олимпиада Гавриловна.
– Та-ак, ну всё понятно, – Дубовик был крайне недоволен случившимся: столько драгоценного времени потрачено!
– Думаю, что ждать её нет никакого смысла. Василий, останешься. Приедет Капустина – хоть ночуй у неё, но завтра утром доставь к нам в отделение. Пусть теперь она за нами побегает! – попрощавшись с Клёновым и секретаршей Зоей, он попросил Полунина показать место преступления. Оттуда они с Калошиным отправились домой.
Но ни вечером, ни на следующий день Капустина дома не появилась. Об этом Калошину утром сообщил Доронин, он также сказал, что к Евдокии Ивановне из города приехала Марта Кирш, которая и была постоянной покупательницей продуктов у Капустиной. Была очень удивлена отсутствием хозяйки, так как прежде ничего подобного не случалось. У женщин был строгий уговор, что Кирш будет покупать продукты только у Евдокии Ивановны.
– Так, Василий, бери эту покупательницу под «белы ручки» и дуй с ней сюда, – выслушав все, что сказал Доронин, и, отдав распоряжение, Калошин в сердцах бросил трубку. Дубовик, который зашел к нему по приглашению Вари позавтракать, понял сразу все, тем более, что вечером Доронин уже докладывал об отсутствии Капустиной. Но они все-таки надеялись, что с утренним автобусом женщина вернётся.
Хоть настроение и было испорчено, но до приезда Доронина оставалось немало времени, поэтому решили позавтракать спокойно.
Варя из разрозненных фраз, произносимых изредка мужчинами, поняла, в чем дело, и попыталась как-то их поддержать, но отец приструнил её, сказав, чтобы она не вмешивалась в их разговор. Дубовик же в свою очередь заступился за девушку и даже спросил:
– А вот вы, Варя, предположим, поехали за какой-то обновкой, ну, скажем, в райцентр. При этом вам не терпится похвастать перед подружками своей покупкой. Вы бы задержались где-то?
Девушка, смущенно улыбаясь, сказала:
– Конечно же, нет! Это я знаю по своим подругам, сама не очень люблю хвастать перед ними. Всегда стараюсь не привлекать их внимания к моим новым вещам: не люблю, когда завидуют. – На эти слова Калошин согласно покивал головой, а Варя, почувствовав внимание со стороны мужчин, решила высказать свои предположения:– Между прочим, у этой женщины ведь, наверняка, есть хозяйство, если к ней ездят за продуктами. – Мужчины дружно кивнули, вспомнив кудахтанье, доносившееся из сарая. – Она никого не просила присмотреть за домом, значит, предполагала вечером вернуться. Так?
Дубовик с интересом посмотрел на девушку:
– Ну-у, наверное, так! И… дальше?..
– А если вдруг она по каким-то причинам вынуждена была задержаться, то хоть кому-нибудь в деревню позвонила бы, тем более, что знала о вашем приезде.
– И какой же вывод вы, Варя, сделали бы из этого? – Дубовику очень понравились рассуждения девушки, и он был не прочь продолжить с ней разговор, Калошин же теперь только одобрительно улыбался, глядя на дочь.
Варя, убрав со стола всю посуду, поставила перед мужчинами пепельницу, чем они не преминули воспользоваться и сразу потянулись за папиросами. Девушка же присела у края стола, и, разгладив на коленях фартук, обвела обоих взглядом:
– Мне кажется, что с вашей Капустиной что-то случилось… – виновато посмотрела на отца: – Извини, папа, но это ведь только мой вывод! – и, подойдя к отцу, она обняла его за плечи: – Может быть, ей стало плохо, и она попала в больницу?
Дубовик, переглянувшись с Калошиным, грустно усмехнулся.
– Думаю, нам надо ехать, – он поднялся из-за стола и, тепло попрощавшись с Варей, первым вышел на улицу.
Глава 9.
Капустину не обнаружили ни в больницах, ни в моргах. В дежурную часть, ни о каких происшествиях с участием женщин, сообщений не поступало. Дубовик был раздосадован; глядя на Калошина, видел в глазах того такие же чувства. Но всё же оба старались приободрить и себя, и друг друга.