– Итак. Биографию Анны Штерн опускаю, начну с её службы надзирательницей в женском лагере. Будучи сама ещё с молодых лет преступницей, отсидевшей несколько лет за убийство отчима, она ненавидела весь род людской, особенно женщин. Человек со сломанной психикой страшен, таковой она и была. И ничего лучшего для себя, для реализации своих жизненных принципов, как остаться работать надзирательницей, или, лучше сказать, мучительницей, она не придумала. Среди заключенных были две подружки – Римма Богданова и Изабелла Голышева, которых Анна выделяла особо и издевалась над ними с невероятной изощренностью. Медицинские подробности я упускаю. Любого нормального человека эти пытки шокируют. Но эта женщина по своему типу характера была антисоциальна. Её организационный принцип – «сделать» всех и сознательно манипулировать другими. Такие личности обладают большей агрессией, чем остальные, у них врожденная тенденция к агрессивности и острым ощущениям. А защитная функция её – это всемогущий контроль, и ценность других людей она определяет по степени их полезности и согласию терпеть от неё затрещины. Она не может серьезно любить, устанавливать отношения, потому что не признает в себе наличие обычных эмоций. Эта женщина, безусловно, обладает лидерскими качествами и полностью подчиняет себе окружающих, что влечет за собой фатальные последствия для последних. Кроме того, ей присуща природная лживость, которая помогает скрыть за маской внешнего благополучия враждебность. Таким образом, сущность этой женщины – отрицание чувств, стремление к власти, потребность доминировать и контролировать. То, что произошло с приходом немцев, это для неё закономерно. Анну благополучно «расстреляли», вручив ей документы Марты Гирш, благо, что у них была очень схожая внешность и возраст. Когда Вагнер легализовался в госпитале, она была отправлена ему в помощь. Анна выполняла все самые трудные и деликатные поручения нациста, и она же впоследствии стала связующим звеном между Вагнером и Каретниковым. Медицинское образование она получила ещё в молодости, правда, не доучилась, но это не помешало ей в будущей жизни.
Всё, что совершила эта женщина, работая с Вагнером, нам ещё предстоит открыть. А в настоящее время ей было дано более серьёзное задание – именно она должна была завербовать работника закрытого предприятия, каковым оказался инженер Арефьев. Тут сыграли основную роль деньги. Модница жена, её завышенные требования к уровню жизни – это все и потянуло его в бездну предательства. Роль Лапшина пока мне не понятна, но с этим мы тоже разберемся.
Так вот. В один из субботних дней Римма Богданова едет со своими коллегами на переборку картофеля в «Красную Зарю». В этот же день, по случайному стечению обстоятельств, туда же за продуктами едет Анна Штерн, хотя она, по обычаю, делала это по воскресеньям. Но… вышло как вышло… Зайдя в дом к Капустиной, она не застает хозяйку, что естественно – день в колхозе рабочий, – и решает пойти отыскать её, но на улице сильный дождь, а Анна одета в тонкий плащ и резиновые боты на каблуке, которые не предполагают путешествия по деревенским улицам. Тогда она, не мудрствуя лукаво, одевает сверх своей одежды большой плащ хозяина дома и его сапоги сорок пятого размера, – Дубовик повернулся к Калошину, – да, Геннадий Евсеевич, она просто надела сапоги на боты, у неё небольшой размер стопы при довольно приличных, – он покрутил пальцами, показывая округлости, – формах тела. А на её ноги я обратил внимание ещё при первой нашей встрече.
– Ну, ещё бы ты да не обратил внимания! Такие ноги! – усмехнулся прокурор.
– Оставим колкости, меня они не трогают, – сухо заметил Дубовик и спросил: – Могу продолжать? – и, не дожидаясь разрешения, давая тем самым понять, что в нем, собственно и не нуждается, оглядел всех и продолжил: – Итак. Зайдя в овощехранилище, Анна сразу же увидела Римму, та, на свою беду, тоже посмотрела в этот момент в сторону пришедшей, и так же узнала свою мучительницу. Анна стремительно выходит, а Римма в порыве гнева, не задумываясь, бежит вслед за ней. Как сказала сама Анна, она не собиралась убивать женщину, хотела предложить ей денег, уговорить, сделать, что угодно, только без убийства, в чем я лично, понимая её сущность, очень сомневаюсь. Но не суть важно. Да, она закурив, ожидала Римму, так как сразу поняла, что та обязательно пойдет следом. Но Римма стала кричать, что пойдет в милицию, чем и подписала себе приговор. Анна увидела открытый сарай и завлекла туда бедную женщину, якобы для мирного разговора, чтобы не мокнуть под дождем. Риммой, как я понимаю, настолько овладели гневные чувства, что она пошла за своим убийцей, как овца на заклание. Ударить сзади женщину не составило труда. После совершения преступления, Штерн спокойно вышла из сарая. Вот тут пригодились преступнице и плащ, и сапоги. В таком виде она тут же уехала домой, решив вернуться завтра. Сцена была обыграна прекрасно. Но был некто, видевший её в субботу. Это бухгалтер Черных. Анна едет в воскресенье к Капустиной, покупает продукты, и даже вместе со всеми сокрушается по поводу исчезновения женщины, но помнит о том, что существует свидетель её пребывания в субботний день в колхозе. Если бы она не встретила Черных в воскресенье на обратном пути в город, она могла придумать что-нибудь другое, но господин случай помогает ей. Ещё в субботу, анализируя все, что произошло у неё с Богдановой и что предшествовало этому, она запланировала убийство Черных, тем более, что он ещё утром в автобусе проболтался, что едет на день рождения друга и предполагает вернуться в воскресенье. Бутылка со смертоносными бактериями готова, остается только зайти в магазин вслед за Черных, пристроиться к нему сзади в очереди и засунуть незаметно водку в карман нетрезвого мужчины. – Видя несколько скептическое выражение лица прокурора, Дубовик кивнул: – Согласен, преступление выстроено сложно, зыбко, но не следует забывать, что мы имеем дело не с обычной женщиной, которая в порыве страсти убивает мужа-изменника и его любовницу, а хладнокровной преступницей, подогреваемой нацистской идеологией и агрессией, пропитавшей всю её кровь. Гибель Черных была неизбежна, измениться мог только способ убийства. Арефьев же подписал себе приговор, отказавшись от преступных действий. Не знаю об истинных причинах принятого инженером такого решения, но только и этот человек, как и Полежаев, и Шаргин, сгорел на том, что не понимал одной простой юридической догмы: согласие на действие не есть само действие, и наказание за это значительно ниже, чем за совершенное преступление.