Хэппи уик-энд кончился, очередная труба бизнеса позвала Игоря в дорогу, и он растаял, как "мимолетное виденье", с пожеланием Кате "не хандрить" и "держать выше голову, так как у них все идет замечательно". "Что "замечательно"? - думала Катя. - Вообще-то я живу, как в мире сплошной иллюзорности, иногда мне кажется, что Игорь ненастоящий, иногда - что это я сама призрак".
Катя не удержалась и взглянула на себя в зеркало. "Призрак" был отнюдь не бледным созданием, наоборот, щечки налились нежно-персиковым румянцем, а в глазах появился озорной блеск. Два дня в Стамбуле не прошли даром. "Что это я? - спохватилась Катя. - Сейчас Алексей придет, а у меня в голове посторонние мысли". Открыв холодильник, Катя ахнула - он был совершенно пуст. "Человек придет, а я кроме чая или кофе ничего ему и предложить-то не смогу", - терзала она себя.
Алексей стоял в дверях с большой коробкой печенья.
- Проходи. На кухне - легкий беспорядок, но ничего, я собиралась в деревню и очень торопилась.
- Конечно, ничего, - успокоил ее Алексей. Он хорошо знал трогательную привычку москвичей сваливать беспорядок в квартире на форс-мажорные обстоятельства. Можно было подумать, что каждый день на Москву обрушивается то наводнение, то восточно-азиатское цунами. Один его знакомый еще в советские времена завел по-пижонски две раковины, в одной из которых постоянно высилась пизанская башня тарелок и чашек, а другая использовалась по прямому назначению. Когда Алексей только что познакомился с ним, то он вначале добродушно отшучивался: "Вот, не успел помыть, замотался с аспирантскими делами", потом дела, связанные с написанием диссертации, сменились более прозаическими и не столь возвышенными, вроде: "Всю Москву обегал в поисках лекарства для мамы", а впоследствии выдавалось и вовсе неудобоваримое: "Не успел с похмелки".
Посмотрев на Катю, Алексей не удержался от того, чтобы не съехидничать:
- И в какой ты была деревне: на греческом архипелаге или на юге Франции? Блестишь и сияешь. От поездок к теткам в Бобриково или Василисино так не выглядят.
- Каюсь, Алексей, каюсь, - отозвалась Катя, - ездила в Стамбул развеяться от театральных убийств, думаю, дай-ка на два дня отвлекусь.
- Театральные убийства, - присвистнул Ярин. - Это ты хорошо подметила, убийства действительно какие-то театральные: актер заколот ненастоящим кинжалом, поэтому хочется крикнуть: "Вставай, старина, ты чего лежишь, мы-то знаем, это все понарошку". Но актер не встает. Ты подходишь к нему и видишь, что бутафорский кинжал кем-то заменен на стальной, и то, что казалось липкой краской, разлитой на полу в целях большего правдоподобия, на самом деле - натуральная кровь. И вот до тебя начинает доходить вся изощренность этого преступления.
- Бери, - Катя протянула ему кофе. - Но почему Юля, ведь она уже давно не работает в театре Гурдиной...
- А ты знаешь, - перебил ее Алексей, - безработная актриса, оказывается, не испытывала нужды в деньгах, у нее была шикарная "ауди", в квартире обнаружилась приличная сумма денег в валюте, хотя сама квартира была достаточно скромной, она ее снимала. Юля приехала в Москву семь лет назад, окончила театральное училище, работала у Милькина, потом перешла к Гурдиной. И вот встает вопрос: а на что же жила Юля и где она брала деньги?
- Может, богатый поклонник, сейчас это модно - иметь спонсора.
- Все опрошенные в один голос говорят, что Юля никого не имела, то есть не то чтобы она была, ну... - Алексей запнулся, - холодной женщиной, просто очень честолюбивой и целеустремленной: кроме карьеры, ее ничего в данный момент не интересовало.
- И тем не менее она уходит от Гурдиной, самого модного и популярного режиссера Москвы. Как совместить одно с другим?
- Не знаю.
- Алексей, а что с тем человеком, которого убили в театре, никаких позывных? Не с луны же он свалился в самом деле.
- Не с луны, но это доказывает одно - человек он был одинокий. Ну, сама посуди, семейного давно хватились бы: жена, дети... и, наверное, он не москвич: провинциального покроя пиджак. И кто бы из москвичей появился в театре в такую жару в пиджаке? Никто, а он пришел, потому что приехал в нем.
- Несчастный поклонник таланта Эллы Гурдиной. Приехал из провинции, пошел в театр, и его убили, просто бред. И как его только угораздило билеты купить, ведь их распродают за два-три дня, а то и за неделю.
Алексей посмотрел на Катю, она на него, в голову им пришла одна и та же мысль - они вскочили и ринулись к выходу.
- Подожди, - кричала Катя, - я хоть ключи возьму.
Пожилая кассирша смотрела на них с явным подозрением. Мужчина, взмокший от жары, с нелепой папкой в руках, и девушка в коротком платье.
- И о чем я должна с вами говорить? - Ее глаза перебегали с Алексея на Катю.
- Вы не помните, как вы продавали билеты две недели назад? На спектакль "Сон Шекспира в летнюю ночь".
- Прекрасно помню, все билеты были проданы за неделю, спектакль отличный, очень популярный и идет редко.
- Ну а мог человек прийти и сразу купить билет?
- Я же вам русским языком говорю, что билеты были распроданы заранее. Неужели непонятно?
- Мы расследуем дело об убийстве, - осадил ее Алексей, - по личной просьбе Эллы Александровны, поэтому давайте без колкостей.
- Хорошо. Еще вопросы у вас ко мне есть?
- Послушайте, - осенило Катю, - а случаи возврата билетов бывают?
- Крайне редко.
- Ну а в этот день были?
Кассирша задумалась.
- Не помню, по-моему, да... или нет. Был, был, - облегченно махнула она рукой. - Кто-то вернул один билет. Не смог пойти. Приехал мальчик и передал билет.
- Значит, вы его и продали? - Алексей заметно нервничал.
- Ну да, конечно.
- А вы не помните этого человека? - Алексей достал из кармана рубашки фотографию и протянул кассирше.
Женщина наморщила лоб:
- По-моему, это был он, уже спектакль начался... Да-да, он, повторила она более уверенно, - он подошел, а я собиралась уходить, у меня оставался один этот билет, вообще-то я сижу иногда больше для порядка, потому что часто билеты уже заранее проданы. Он вошел с большой сумкой.
- Сумкой? - в один голос воскликнули Алексей и Катя.
- Да, с сумкой, что-то вроде дорожной, и спросил, нет ли... я ему и сказала: ваше счастье - один билет остался. Он остановился, как бы раздумывая, а затем решительно направился ко мне и купил билет. Он еще спросил меня, когда спектакль кончится. А я удивилась, ведь известно, что спектакли идут не меньше двух часов, но, похоже, он им и не интересовался. Вот и все.
Катя и Алексей замолчали, ошарашенные услышанным.
- Что-нибудь не так? - насторожилась кассирша.
- Да, не так, - выдавила Катя, - нет-нет, вы все сказали, вы помогли нам... - И Катя глазами показала Алексею на выход.
Они проплутали между домами и, найдя какой-то обломок скамейки, плюхнулись на него.
- Слушай, ну и идиоты мы все. - Катя с яростью вертела ключи на указательном пальце. - Никто и не догадался поговорить с кассиршей.
- Все решили, что она вряд ли запомнит одно из лиц, которые мелькали перед ней в тот вечер, и никому не пришло в голову, что билеты были распроданы и человек мог попасть на спектакль, только если ему улыбнулся счастливый случай. И где теперь, интересно, эта сумка? Кто-то ведь успел ее взять.
- Алексей, - выдохнула Катя, - он приехал не из-за спектакля, вспомни, как говорила кассирша: он спросил, "нет ли...", а она ему про билет. А он, наверное, хотел спросить, НЕТ ЛИ КОГО-ТО В ЭТОТ МОМЕНТ В ТЕАТРЕ. Поэтому он и раздумывал, брать ему билет или нет, он приехал ИЗ-ЗА КОГО-ТО и этот КТО-ТО МОГ БЫТЬ ТОЛЬКО АКТЕРОМ.
- Точно, он и решил посмотреть на него как зритель - из партера.
- Господи... - От возбуждения Катя сильно взмахнула рукой, и ключ, описав плавную дугу, приземлился где-то на ветвях сучковатого дерева, под которым они сидели. - Ой, вот растяпа.
- Достанем. - Алексей уверенно ступил ногой на сук, который подозрительно затрещал под ним.