Посидев еще минут пятнадцать за столиком, он прошелся по аллее мимо тенисных кортов до руин ресторана "Охотник" и назад. Потом перешел под мостом на другую сторону гидропарка, прошелся по аллее, вдоль скамеек, на одной из которых вчера видел Нину с этим необъяснимо любопытным Колей.
- Ничего, - подумал, глядя по сторонам Виктор. - Скоро мы узнаем, зачем ему я и моя фотография...
Аллея закончилась, перейдя в тропинку, и Виктор повернул назад. Потом поднялся на мостик над проливом. Остановился посередине и облокотился о перила. Справа от него над проливом немного угрюмо нависал ресторан "Млын". На его широком балконе за столиками сидело несколько человек, но и среди них не было тех, кого он искал. А под рестораном на автостоянке стоял длинный серебристый "Линкольн", кажется такой же, какой был у покойного Миши-непингвина.
Снова выглянуло солнце и его внезапное появление словно сделали чернобелую фотографию цветной открыткой. Ожила и заиграла изумрудом вода пролива. Белый цемент перил пожелтел и кроме его шершавости ладони Виктора ощутили вдруг словно поднимающееся из глубины цемента тепло.
Уже возвращаясь к "тротуарным" кафе, Виктор резко остановился, увидев за одним из столиков Нину с Соней. Они сидели вдвоем. Перед Соней стояла вазочка с тремя разноцветными шариками мороженного. Нина пила кофе.
- А где же любопытный толстяк?.. - подумал Виктор.
Он снова оглянулся по сторонам.
Выбрав столик метрах в тридцати от Нины с Соней, он присел и заказал себе кофе.
Нина с Соней о чем-то болтали. Время от времени Нина оборачивалась в сторону выхода из метро.
Прошло, может быть, минут пятнадцать. Кофе был допит и Виктор просто сидел, погрузившись в возникшие ни к месту воспоминания.
Между делом, он еще разок обернулся в сторону Нины и Сони и увидел, что сидели они уже втроем с толстяком и девочка-официантка несла ему кофе.
Прикипев взглядом к их столику, Виктор следил за ними. Соня сидела молча, а Нина с толстяком о чем-то живо говорили. Толстяк то и дело широко улыбался, из-за чего его и так круглое лицо становилось еще круглее. В какой-то момент он вытащил из кармана летнего белого пиджака шоколадку и протянул ее Нине. Нина стала ее разворачивать на столе и Виктор видел, как к развернутой фольге прилип расстаявший шоколад. Нина подняла развернутую шоколадку ко рту и "слизала" часть шоколада. Потом протянула шоколадку толстяку.
Виктору стало противно. Он отвернулся и почувствовал боль в шее, уставшей от его слежки. Он потер рукой затылок. Снова повернулся к их столику.
Толстяк их явно куда-то приглашал. Он поднялся и, стоя над пластмассовым стулом, говорил им что-то, умеренно жестикулируя.
Нина с Соней тоже поднялись и вся троица пошла в сторону Виктора.
Виктор напрягся. Мгновение он не знал, как от них спрятаться. Пригнувшись к столу, он сидел спиной к свободной части тротуара. Вот-вот они должны были пройти мимо.
Виктор вдруг сдвинул стул назад и наклонился к своим ногам. Дотянулся до туфель и стал делать вид, что завязывает развязавшийся шнурок.
- А ты цирк любишь? - прозвучал за спиной у Виктора слащавый мужской голос.
- Люблю, - ответил голос Сони и Виктор еще ниже наклонился.
- Мы уже два раза были, - удалялся, затихая, голос Нины. - Один раз видели тигров, второй раз...
Подождав еще секунд тридцать, Виктор повернул голову вслед затихшему разговору. Потом сел нормально.
Они шли к мосту через пролив, но перед мостом свернули направо.
Виктор поднялся и направился вслед за ними. Дойдя до моста, он заметил, как они входили в ресторан "Млын".
Он снова поднялся на мост, только теперь остановился на другой стороне, лицом к Владимирской горке. Постояв так минут пять, обернулся и увидел их уже на балконе ресторана. Толстяк разговаривал с официантом, Нина - с Соней.
Виктор так и не увидел момент передачи своей фотографии толстяку, но бутылка шампанского на их столике на балконе ресторана вызвала в нем гораздо больше раздражения, чем даже их совместное поедание расстаявшего шоколада. Нет, вряд ли бы он разозлился больше, увидев, как его фото попадает в руки к толстяку. Это было чем-то уже запланированным, в отличие от их шампанского и шоколада.
Солнце продолжало светить и Виктору становилось жарко в ветровке. Ощущение неудобства только усиливало его раздражение. Он уже стоял лицом к ресторану, облокотившись о перила мостика. Стоял и смотрел, как Соня снова ела мороженное, и толстяк с Ниной тоже ели мороженное, запивая его шампанским.
А когда, спустя почти час, они вышли из ресторана, Виктор снова пошел за ними на расстоянии метров тридцати - сорока. Они остановились под мостом рядом со входом в метро. Виктор тоже остановился поодаль, следя за ними.
Толстяк попрощался с Ниной и Соней, попрощался довольно скромно, даже не попытавшись поцеловать Нину в щечку. Виктор со злой иронией следил за церемонией прощания. Следил, пока толстяк не зашел в метро, а Нина с Соней направилась дальше, на другую сторону Гидропарка.
Виктор быстрым шагом последовал за толстяком. Увидел его на платформе и остановился за колонной.
Потом они оба сели в поезд, ехавший в сторону центра. Виктор зашел в соседние двери и теперь внимательно рассматривал толстяка, стоявшего к нему боком и читавшего рекламное объявление-липучку, одно из десятков, приклеенных к внутренним стенкам и окнам вагона.
Виктор первый раз видел его так близко. Толстяк был одет в широкие парусиновые брюки мышиного цвета и белый летний пиджак поверх тускло-оранжевой футболки.
Его внешность была нема, он мог быть кем-угодно и никем. Он весь был сплошным отсутствием деталей, способных подсказать что-то о его характере или о его работе.
Толстяк вышел на "Вокзальной". Виктор тоже вышел и, оказавшись вдруг за его спиной, остановился и пропустил толстяка немного вперед, подождал, пока тот станет на ступеньку эскалатора. Потом, когда за толстяком образовалось заполненное другими пассажирами пространство, Виктор тоже ступил на эскалатор и поехал вверх, не выпуская толстяка из виду.