Мужик набрал код, открыл дверь и захлопнул ее за собой.
— Ты чего, зай? — спросил Диман.
— Мужик этот чужой, вообще непонятный. Давай постоим, а потом уже поднимемся.
Они постояли на улице, потом Маша снова открыла дверь, и они двинулись к лифту.
Все было тихо и спокойно, но Маша чуяла в притаившейся тишине чье-то присутствие — не здесь, а выше этажами.
Нервы напряглись.
Они вызвали лифт, вошли в пустую кабину.
— Давай нажмем на десятый, а потом пешком спустимся, — шепотом предложила Маша.
— Нет, давай уж на твою площадку, — возразил насторожившийся Дима.
Они вышли на ее этаже. Маша стала открывать входную дверь, а Диман стоял спиной к ней, лицом к лестнице — ему почудилось движение за коробкой лифта.
Они зашли в квартиру. Закрыли за собой дверь. Маша включила свет и быстро обежала квартиру по периметру, заглянув в ванную и в большой шкаф.
— Диман, чаю хочешь? — спросила она. — Только давай думай быстро, а то я могу уснуть стоя.
— А покажешь пистолет?
Маша достала из шкафа пистолет, включила чайник на кухне и вернулась в комнату. Диман оглядывал помещение.
— Ну у тебя тут оранжерея прямо, — сказал он о цветах. — А компа-то даже и нету.
— Комп будет после летней сессии, мой Кирюшке достался. А я пока в интернет-кафе хожу, тут через дорогу, — объяснила Маша, — или на работе пользуюсь.
— Хочешь, я тебе помогу комп купить, такой как надо? Собрать даже могу, совсем недорого выйдет, — предложил Дима.
— Я не против! Я не разбираюсь в них, — ответила девочка.
Тут раздался звонок в дверь.
Они оба вздрогнули.
Маша подошла к двери и строго спросила:
— Кто там?
— Маша, мы от Василия Ивановича. У вас все в порядке?
— Все в порядке. А что случилось?
— Мы за вами смотрим. Василий Иванович велел.
Маша приникла к глазку. Там стоял мужик в серой куртке, а рядом с ним еще один, повыше ростом, который ей кого-то неуловимо напомнил.
— Удостоверение к глазку! — потребовала она.
— Ой ты госссподи, — раздалось из-за двери, и пред глазком появилось удостоверение.
— Годится, — отозвалась Маша. — У меня все в порядке! Не волнуйтесь.
— А мы волнуемся, время позднее. Гости! — зло сказали за дверью.
— Я вам рукой с балкона помашу, когда гостей провожу.
Вот, значит, какие меры имел в виду Василий Иваныч. Ну-ну.
— Диман, меня охраняют, это люди Василия Иваныча — ну этот мужик в серой куртке.
— Какого Василия Иваныча?
— Ну начальника охраны той компании, где Жанна работала.
— А! Так меня, значит, завалить хотели? — спросил Диман и обнял Машу.
Они поцеловались на прощание. И тут Диман достал из куртки маленькую коробочку, протянул ее девушке.
— Это что такое? — спросила она.
— Подарок, ты что ж думала, мишка — вот и все подарки, — ответил Диман.
Она открыла коробочку и увидела там тоненькую, но гладкую и красивую золотую цепочку.
— Дим, я не возьму, это дорого, мне не нужно совсем, — застеснялась Маша.
— Не нравится, плохая? — спросил Диман, нахмурившись.
— Нравится, Дим, — спохватилась она.
— Тогда бери, чего ты, — ответил Дима и сложил в своей ладони ее руку вместе с коробочкой.
— Спасибо. Только больше не дари столько много всего сразу, мне ж не надо, — согласилась Маша.
— Отдаришься еще. У меня день рождения скоро, — успокоил ее Диман.
— А когда? — спросила она.
— 30 марта, запиши-запиши, я очень люблю подарки.
Они попрощались, и она открыла дверь. Маша смотрела, как Диман вызывает лифт, а потом — с балкона, как он идет к трассе. Диман обернулся на ее окна. Она помахала ему рукой.
«Как только я его вижу, мне сразу становится грустно заранее, что нам придется расстаться. Как только я его вижу, мне сразу же хочется не расставаться с ним больше никогда», — думала Маша, засыпая. Миху она посадила так, чтобы увидеть игрушку сразу же, как только откроет утром глаза, и вспомнить, что у нее есть Диман.
Он ловил машину, ехал по городу, поднимался к себе в квартиру, но его там нигде не было. Диман остался вместе с ней, он целовал ее в щечки, прижимал к себе, чувствовал ее запах. Наконец-то снова можно кому-то дарить цветы, игрушки, цепочки!
Он все еще побаивался какого-нибудь неожиданного облома, но теперь ему было зачем просыпаться утром — он знал, что проснется и обрадуется оттого, что больше не один.
Уехал, а сам остался. Вот как вышло. Диман все время вспоминал что-то о ней — как она смотрела, как держалась за его руку, как боялась, как смеялась, как танцевала…