– В результате массовой драки с использованием предметов мебели, обуви и ремней сержантам Закирову и Насибову были нанесены тяжкие телесные повреждения, в результате чего они были доставлены в реанимационное отделение городской больницы. Серьезные травмы туловища и головы получили рядовые Хайдарбеков, Джамильханов, Эльчибеев, Рамазанов и другие, всего пятнадцать человек. Еще десять солдат и сержантов получили травмы средней тяжести. Как активные участники драки были задержаны сержант Ильченко, младший сержант Коробов, ефрейтор Тюринг, рядовые Насибуллин, Синькевич, Гошин, Лупуряну, Васильев, Тахмасян…
Слушая прокурора, морпехи недоуменно переглядывались. При чем тут националистический оттенок? Пацаны, независимо от пятой графы, наконец-то дали прикурить шайке отморозков, которые их грабили и унижали. Надо ли из-за этого раздувать кадило?
Два дня подряд прокурорские работники проверяли ДШБ, выясняя, кто именно мог сорваться в самоволку. Допрашивали и Дмитрия. Но он, как и все прочие, лишь недоуменно пожимал плечами. Мол, не видел, не слышал, не знаю. Прокурор, осаждаемый представителями некоторых южных республик, намеревался всю неделю посвятить поиску смутьянов-националистов, но в это время пришел приказ о начале учений, и дальнейшая проверка закономерно накрылась медным тазом. Как стало известно по завершении учений, мотострелки, задержанные за драку, отделались губой, а невинно пострадавших южан перевели дослуживать в другую часть.
Вспоминая события своей армейской поры, Ветлугин задумчиво улыбнулся. Именно после того памятного самохода к мотострелкам парень начал возвращаться к себе самому, еще тогдашнему, каким он был до случившегося с Олей. Дмитрий снова замечал закаты и рассветы, морской прибой и стаи чаек, архитектуру старинных зданий и людей на улицах прибалтийского городка. В том числе и девушек. Правда, ни к одной из них он подойти так и не смог – второй Оли природа не создала.
Купив билет, Ветлугин вышел прогуляться по перрону. Ему всегда нравилась вокзальная суета, ни с чем не сравнимые ощущения дальних странствий. Даже специфические, едкие запахи креозота и дыма каменного угля, присущие только железной дороге, казались Диме немного таинственными и романтичными. Пусть они и не напоминали цветущий луг, однако в этом мире шпал и рельсов было что-то необычное, какая-то загадочность.
Неспешно шагая вдоль фирменного состава, идущего на Москву, Димка наблюдал за посадкой пассажиров. Пожилая пара интеллигентного вида, скорее всего чета учителей, о чем-то дотошно расспрашивала крупную, солидную проводницу в синей униформе. Курсант военного училища, сбив на затылок фуражку, дымил сигаретой, посматривая на большие вокзальные часы. По перрону прошли два сержанта транспортной полиции с автоматами, болтающимися на плечах.
Мельком взглянув в зев коридора, ведущего к подземному переходу, Ветлугин неожиданно увидел девушку лет двадцати, стоящую внизу, на промежуточной лестничной площадке. Она то ли собиралась куда-то очень далеко ехать, то ли откуда-то прибыла. На выходе из туннеля подземного перехода незнакомка поставила на пол две объемистые сумки и остановилась передохнуть.
Девушка, замеченная Димкой, вроде бы и не обладала внешними данными фотомодели. Среднего роста, не красавица, одета без явной роскоши. На ней была тонкая летняя блузка, легкие джинсы, босоножки. Но Дима Ветлугин сразу же почувствовал, как в его душе внезапно пробудилось что-то полузабытое. Сердце дрогнуло и даже затрепетало, словно он после долгой разлуки увидел близкого человека.
Девушка, скорее всего, ощутила излишне пристальный взгляд, нацеленный в ее сторону. Она подняла голову и внимательно посмотрела на Дмитрия, как будто тоже находя в нем что-то знакомое. Они некоторое время оглядывали друг друга. Тут до Ветлугина разом дошло, чем незнакомка привлекла к себе его внимание. Ее осанка, поворот головы, взгляд были совсем как у Ольги! Это решило все.
Он поспешно сбежал по ступенькам и сказал первое, что пришло на ум:
– Здравствуйте, меня зовут Дмитрий. Можно просто Димка или, Димон. Простите за назойливость, но у меня такое ощущение, что мы с вами где-то уже виделись. Честное слово! Во всяком случае, вы мне очень напоминаете одного человека, которого я, к сожалению, когда-то потерял. Вот знаете, вас увидел – как будто снова его встретил. Может быть, я мог бы вам помочь? Ведь ваша кладь скорее для мужских рук. Вы не против, чтобы я вас проводил?