Женщины разрывались между возмущением, необходимостью приструнить мужей и робостью перед высокой гостьей. Но Нимроэль вела себя так непринужденно, так лихо отплясывала в кругу перед костром, относилась ко всем с таким равным дружелюбием, что настороженность сама собой растаяла.
Когда на небе появились первые звезды, я уже вовсю танцевала на пару с эльфийкой - может быть, не настолько профессионально, но ничуть не менее зажигательно. Молодые мужчины - холостые и не очень - проявляли к нам активный интерес. И если открыто домогаться высокородной эльфийки они не решались, то я получила за вечер аж четыре предложения прогуляться на сеновал. Последний из кавалеров, белобрысый паренек лет восемнадцати (он был бы даже привлекательным, если бы от него не исходил сногсшибательный букет из самогонного перегара, запаха лука, терпкого мужского пота и чего-то незнакомого, но не менее брутального) решил блеснуть фантазией и пообещал показать мне гнездо тетерева в ближайшем лесочке.
- Прямо даже не знаю… это так заманчиво… - пробормотала я, ускользая от ладони, которая как бы невзначай опустилась с талии на ягодицы. - Мне надо подумать.
- Ну так я тебя жду! - бросил он мне вслед.
Уворачиваясь от танцующих пар и подныривая под сцепленными руками, я пробралась в безопасное место - рядом с Женькой.
- Я смотрю, ты пользуешься успехом, - с невинной улыбочкой заметил он. - Приглядела себе кого-нибудь на ночь?
- Ты что, мне столько не выпить, - искренне ужаснулась я. - У меня печень слабая.
- Мне показалось, твой последний ухажер вполне ничего, - подначил Женя.
- Ты просто не принюхивался.
Внезапно мое внимание привлек девичий голос, доносившийся откуда-то сзади.
- Я знаю, где этот красавчик остановился. В гостевом бунгало на берегу. Я к нему сегодня ночью приду…
В пресловутом "бунгало" мы с Вереском уже успели не только побывать, но и оставить там свои немудреные пожитки. Я навострила уши и украдкой обернулась. На противоположной стороне стола расположилась группа девушек. Двое сидели на лавке спиной к нам, четверо стояли около них полукругом - я опознала давешних поклонниц Вереска. Все четверо преданно смотрели на свою предводительницу - одну из сидящих девчонок, чей затылок с толстой русой косой тоже был вполне узнаваем.
- Проберусь к нему в постель, пока его нет, - деловито продолжала русоволосая, - разденусь. Он вернется - а я уже готовенькая. Против такого, девки, ни один мужик не устоит, точно говорю!
- Почему это ты, а не я? - с завистью спросила высокая тощая девица лет семнадцати. - Может быть, я ему больше понравлюсь?
- Потому что я первая придумала. К тому же ты, Стаска, плоская, как сушеная вобла. Мужику подержаться не за что. А на меня он глаз положил - я видела.
- Тебе только кажется, Ветка, - низким грудным голосом заметила вторая сидящая девчонка, полненькая брюнетка с двумя косичками. - На самом деле ему никто не нужен, по нему видно. Может, у него есть кто. А может, он просто на мальчиков западает, как Хасти.
Русоволосая презрительно фыркнула, выражая свое отношение к этому заявлению.
- А что ты будешь делать, если он тебя обрюхатит? - рассудительно поинтересовалась брюнетка. - Ему-то что, уедет - и поминай как звали. А тебя батя точно из дома выставит.
- Схожу к бабке Глахе. Впервой, что ли? - легкомысленно отмахнулась Ветка. -Зато, говорят, эльфы по этому делу большие мастера. Вот и проверим, правду говорят или брешут. Если он трахается, так же, как поет…
На этом мое терпение лопнуло. Я перегнулась через стол и ухватила нахалку за косу, от чего ее голова дернулась назад и застыла в неестественном положении.
- Только попробуй - обстригу налысо, - ласково пообещала я. - Может, он и мастер по "этому делу", но всяко не вам, соплячкам, об этом судить. Увижу, что кто-нибудь из вас увивается рядом с полуэльфом - пеняйте на себя. Ясно?
Девице, наконец, удалось извернуться и вырвать косу из моей руки. Она открыла рот с явным намерением высказать что-то дерзкое, но оглядела мой недешевый наряд - вероятно, узнала девушку, которая на короткой ноге с эльфийкой, подругой хозяйки, - и послушно опустила глаза:
- Да, госпожа.
- Тогда свободны.
Девчонки, не заставляя себя долго упрашивать, поспешили прочь, бросая в мою сторону злобные взгляды и возмущенно шушукаясь. Определенно, в высоком социальном положении есть свои плюсы.
- Жестко, - с насмешливым уважением прокомментировал Женя. - Ревнуешь?
- Ничуть, - не моргнув глазом, соврала я. - Спасаю парня от сексуальной агрессии.
- Ну-ну, - хмыкнул Женька. - Сдается мне, немного сексуальной агрессии ему не повредит. Тебе, кстати, тоже.
- Ммм… Это предложение? - заинтересованно спросила я.
Он обнял меня за шею, и на пару секунд - пока его голова медленно наклонялась к моей - я поверила, что он скажет "Да". Разгоряченное хмельными парами воображение уже успело нарисовать соблазнительную картинку. Но Женька, почти касаясь губами уха, проникновенно шепнул:
- Это совет.
Я разочарованно вздохнула. Ну и кто он после этого?
Южная ночь раскинула над побережьем черное бархатное покрывало. С моря дул влажный ветер - он не приносил прохлады, но вдыхать его терпкий соленый аромат все равно было приятно. Волны набегали на песок, облизывали наши босые ноги и с шумом откатывались обратно. Где-то далеко позади, почти за пределом слышимости, продолжалось веселье - после ухода Вереска его место заняли два местных паренька со свирелью и каким-то незатейливым струнным инструментом наподобие балалайки - но здесь, на берегу, только плеск воды да стрекот цикад нарушали тишину.
Я искоса посмотрела на Вереска. Его лицо было спокойным и почти по-человечески умиротворенным - у эльфов такого не бывает. Интересно, о чем он сейчас думает?
- Женька сказал, сельские жители верят в то, что эльфийские барды могут колдовать при помощи музыки. Знаете, я их понимаю. Я бы тоже хотела так петь… - Я сделала паузу, ожидая ответа, но мой спутник молчал. - Занятная штука эта генетика. Мой папа был гениальным ученым, мама волшебно пела. А на мне природа, похоже, решила капитально выспаться.
- Вы к себе несправедливы, - спокойно заметил Вереск. - Я слышал, как вы поете…
- Где?!! Я никогда не пою на людях!
- Юлия, у меня очень чувствительный слух, а вы обитаете за стенкой.
- Черт, вот позорище, - пробурчала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. - Могли бы предупредить.
- У вас очень приятный голос, - продолжил Вереск, игнорируя мое бормотание. - Но над ним нужно работать. Если хотите, я могу познакомить вас с хорошим преподавателем вокала.
- Да ну, - я безнадежно махнула рукой. - Толку-то? Мне медведь на ухо наступил.
- Медведь? На ухо? - Вереск остановился и с удивлением уставился на меня. - В каком смысле?
- Ну, это идиома такая. У нас так говорят про людей, у которых нет слуха.
- Забавно. У нас нет такого выражения. Есть противоположное по смыслу - про музыкально одаренных детей говорят "На него лютня упала".
- О, ну в таком случае на вас, наверное, концертный рояль свалился.
- Что такое "рояль"? Должно быть, что-то очень большое?
- Угу. Особенно концертный.
- Я так и подумал. Нет, рояль на меня не падал. А вот лютней по спине доводилось получать, и не раз.
- Страсти какие, - содрогнулась я, живо представив себе эту картинку. - Кто это вас так… любил?
- Отчим. Граф белль Гьерра полагал, что бренчание на лютне недостойно настоящего воина, каким должен быть единственный наследник графства. И только в четырнадцать лет, когда я продемонстрировал блестящие успехи в фехтовании, одолев его в тренировочном поединке, мне было позволено учиться музыке - и то с условием, чтобы он этого не видел и не слышал.
- Да, детство у вас не задалось, - посочувствовала я. - Дедуля пытается угробить, папенька охаживает лютней по хребтине…