– Заживать, говоришь? – переспросил он. Значит, не показалось, что края раны будто склеились. Но разве такое было возможно?..
– Ага. О, просыпается… а так сладко спала, как будто на мягких циновках, а не на столе для освященных трупов, – старик умиленно покачал головой.
Девушка застонала, чуть пошевелилась, но в следующий миг распахнула глаза и затравлено огляделась. Стиснула руками покрывало, в которое укутал ее бальзамировщик – уже свежее, а не то окровавленное.
– Тихо-тихо, ты только не вскакивай, – жрец успокаивающе похлопал ее по плечу и усмехнулся. – Не каждый день приходится возвращаться из Дуата, да?.. Шучу я. Никто оттуда не возвращается. Ишь чего удумали – мертвая, ха…
– Кто ты такая? – спросил Нахт, сразу переходя к делу. – Как оказалась у бальзамировщиков?
– Вот это мне тоже, признаться, интересно, – закивал старик. – Подготовка тела для вечности – почетное погребение. Да еще и в одной из царских мастерских… А тебя привезли с теми, кого уже… кхм…
Лицо девушки исказилось, словно от боли, и она закусила губу, но так ничего и не ответила.
– А что, кстати, с остальными? – спросил меджай, но старик сделал вид, что не расслышал.
– Если тебя собирались пытать, девочка, ты лучше расскажи, чтоб мы доложили, кому следует, – продолжал бальзамировщик тихо, успокаивающе. – Но если я хоть что-то понимаю в своем ремесле… а я этим всю свою жизнь занимаюсь… тебя собирались именно похоронить.
Она вздохнула и закрыла глаза, нащупывая повязки под покрывалом. Потом осторожно села, заворачиваясь в ткань. Спутанные волосы, заплетенные в мелкие косы, рассыпались по плечам, закрыли лицо.
Подошла собака и положила ей морду на колени. Девушка протянула к ней дрожащую руку, осторожно погладила… а потом расплакалась, отчаянно, но едва слышно, словно боялась издать хоть один лишний звук.
Нахт смущенно отошел, не зная как ей помочь. Выглянул в коридор. Их никто не подслушивал – жреца уже и след простыл. Зато показался один из воинов отряда и приветственно кивнул меджаю.
– Тебя командир звал. Как проснулся – сразу просил прийти поскорее.
– Ему уже лучше?
– Опасность вроде миновала. И все благодаря тебе!
– Я рад, – Нахт смущенно улыбнулся. – Покараулишь тут пока за меня?
– А что, тут есть, от кого охранять? – удивился воин.
– Так всем будет спокойнее, уж поверь. Хватит с нас происшествий.
Бек сидел на циновках, откинувшись к стене. Повязка, стягивающая плечо и грудь, пропиталась кровью, а кожа была пепельно-бледной. Прошлой ночью бальзамировщики благополучно извлекли стрелу, но командиру явно требовался не один день отдыха, чтобы полностью прийти в себя.
– Видишь, как хорошо, что ты остался, меджай, – усмехнулся Бек и похлопал по циновке. – А то и я бы сейчас лег на ритуальный стол. Благодарю тебя.
Воин смутился еще больше, присел рядом.
– По счастью, люди все-таки испугались гнева Богов. Даже не верится, как все обернулось…
– Еще не закончилось, – командир хмуро покачал головой. – Беспорядки вспыхнут по всему Западному Берегу. Так уже было, ты помнишь…
Он замолчал. Нахт не торопил, позволяя собеседнику собраться с мыслями. Бек словно сам пока не решил, чем стоит делиться, а чем – нет.
– Эта девчонка, о которой вчера спорили… – задумчиво начал он и сделал рукой охранный жест. – Жрец сказал, она восстала из мертвых. К нашей общей беде, – в ответ на изумленный взгляд меджая он хмыкнул. – Я и сам думал, что ослышался. От боли вообще вчера худо соображал. Но бальзамировщик этот рассказал, что тела нескольких девушек совершенно точно привезли мертвыми. И старший их, Павер, должен был подготовить эту женщину для вечности. А она, стало быть, взяла и ожила… Жрец все твердил мне, что ее непременно нужно упокоить обратно. Что за ней по пятам идет дюжина несчастий, и всякий, кто свяжется с ней, познает участь куда хуже, чем смерть… Намекнул, что старик наш уже не очень тверд умом, поэтому не разглядел главного, а взялся лечить ее… В смысле, труп этот восставший лечить.
Бек передернул плечами – ему явно было не по себе от этих разговоров. Да и Нахт почувствовал, как по спине побежали мурашки. Можно было без страха сразиться с привычным врагом – но как быть с созданиями Дуата? Могли ли некропольские псы в самом деле охранять ожившую мертвую? Она несла волю Инпу или была связана с сущностями более зловещими, черпающими свою силу не от Маат, а от Исфет[17]?
17
Исфет (др. егип.) – принцип в древнеегипетской космогонии, противоположный Закону Маат. Хаос и в целом все, что противно естественному порядку вещей в мире. При этом обе силы, согласно египетским верованиям, не могли существовать друг без друга и должны были друг друга уравновешивать.