Странные шутки откалывает наше подсознание. И что он себе вбил в голову какую-то вину? Не тащил в Москву эту девчонку, не насиловал, даже не пытался соблазнять. Павел уже не раз проводил с собой такие беседы, но мысли о Нафисе не оставляли его. Все время что-то напоминало о ней.
Как-то перед сном попросил Наталью:
— Задергивай шторы с вечера, если тебе по утрам мешает свет.
Обычно она прикрывала лишь одну половину окна, а на этот раз резко дернула за обе шторы, и Павлу показалось, что с левой взметнулось облако пыли. И он тут же припомнил, как Нафиса стирала их и вешала потом со стремянки. Он бросил ей тогда мимоходом: оставь, мол, сам позже повешу, но она продолжала старательно тянуться к багетам. Ее роста не хватало для этого и со стремянкой. Лестница пошатнулась, девушка стала падать. Павел едва успел подхватить ее. Сейчас он явственно ощутил в руках ее легкое тело, почувствовал, как она прижалась к нему, замерла в ожидании, и даже вспомнил свои мысли в тот момент: «Я-то тебя поймал, воробышек, а вот ты меня не поймаешь в свои сети…» И он, дурак, поставил ее на пол.
Однажды ночью Павел назвал Наташу Нафисой, та обиделась:
— Кто эта Нафиса?
— Забудь, это случайно.
Наташа отвернулась. Она столько с ним возилась, две недели торчала в больнице, а теперь, лишь только выздоровев как следует, этот козел постоянно упоминает другую. Права была Ирка — бабник.
Как-то после работы Павел решил заглянуть к Антону и Оле. Просидел около часа, обсудили с Антоном чемпионат мира по футболу. А у самого все время вертелся на языке один вопрос, и как только жена Антона присела рядом, сразу спросил:
— Послушай, Оля, а где твоя подруга?
— Какая?
— Да та, из вашего поселка, Нафиса…
— Не знаю, давно не виделись. Когда мы с Антоном вернулись из Самары, я не смогла ее найти. Как-то брала адрес у ее матери, но пока собралась в гости, Фиска успела поменять квартиру, так мы и не встретились. А что это ты ее вспомнил?
— Просто так…
— Славная девчонка, жалко ее, отец пьяница, мать какая-то забитая. Фиса такая умненькая была в школе, тоже хотела учиться дальше… Зря ты на ней не женился…
— Может быть, и зря…
— Я собираюсь съездить домой, вот и зайду к соседям, еще раз спрошу адрес Нафисы.
Ребенок отвлек Олю. Возвращаться к этой теме Павел не стал. Но спустя месяц он вновь побывал у Антона, и Оля наконец сообщила ему адрес Нафисы. Вроде бы ее мать сказала, что у дочери все нормально, работает, замуж не вышла. Маленькая, нищая девчушка… Такая застенчивая, робкая и такая страстная. Почему же он до сих пор не нашел ее? Разве это так сложно? Пора заняться этим, по крайней мере, тогда у него совесть будет чиста, а то бросил девчонку одну в громадном городе. Оказалось, она живет далеко, надо проехать через всю Москву. На следующий день после работы Павел поехал по этому адресу, потоптался у двери, но никто ему не открыл. Постоял у подъезда, послушал, как какая-то бабулька на лавочке разговаривает со своей собакой и уехал.
Дима
Во время обхода Евгений Федорович обратился к соседям Димы по палате:
— Что-то вы тут все скисли… Хватит диагнозы обсуждать, лучше поговорите о бабах… Или о том, что вас ждет, — о работе, о семьях. Петрович, ты отвечаешь за настроение, назначаю тебя ответственным по палате.
— Сделаю.
Петрович, сухонький, взлохмаченный старик, ободренный таким указанием, лишь только заведующий вышел, сразу начал допрос. Его давно подмывало расспросить соседа, да все не решался, а тут получил официальное разрешение.
— Дима, давно с тобой знакомы, а ничего не рассказываешь о себе.
— А что рассказывать?
— Да чем ты занимаешься?
— Как все, бизнесом…
— Бизнес… Вот этого я не понимаю. Торгуешь, что ли? Так и скажи. А откуда ты?
— Откуда? Издалека, переехал сюда после армии.
— А где твои родители? Почему к тебе только друзья ходят?
— Родителей больше нет.
— А что случилось?
— Я в армии был, попал в зону боевых действий, ранило, мать узнала и свалилась с инфарктом, сутки в реанимации пролежала, и все, померла. Пятидесяти не было, оказалось, сердце у нее слабое. От нее и мне такое досталось. А отец у меня крепкий был мужик, рыбак, охотник. Мать у него третьей женой была.
— Ничего себе… Что же, хозяйство у вас большое?