— Имхотеп — жрец «ка», он совершает заупокойные обряды. Все его земли, весь его скот, лес, лен и ячмень дарованы ему за то, что он служит душе умершего.
Он помолчал, а потом задумчиво продолжал:
— Странные люди мы, египтяне. Мы любим жизнь и потому очень рано начинаем готовиться к смерти. Вот куда идет богатство Египта — в пирамиды, в усыпальницы, в земельные наделы, которые придаются гробницам.
— Перестань говорить о смерти! — крикнула Нофрет. — Я не хочу этого слышать.
— Потому что ты настоящая египтянка, потому что ты любишь жизнь, потому что… и ты порой чувствуешь, что смерть бродит где-то поблизости…
— Перестань!
Она едва не набросилась на него. Потом, пожав плечами, отвернулась и пошла вниз по тропинке.
Ренисенб вздохнула с облегчением.
— Как хорошо, что она ушла, — с наивной откровенностью проговорила она. — Ты ее напугал, Хори.
— Пожалуй… А ты тоже испугалась, Ренисенб?
— Нет, — не совсем уверенно произнесла Ренисенб. — Все, что ты сказал, — чистая правда, только я почему-то раньше об этом не задумывалась: ведь мой отец священнослужитель души усопшего.
— Весь Египет одержим мыслями о смерти! — с внезапной горечью воскликнул Хори. — И знаешь почему, ренисенб? Потому что мы верим только в то, что видим, а думать не умеем и боимся представить себе, что будет с нами после смерти. Вот и воздвигаем пирамиды и гробницы, укрываясь в них от будущего и не надеясь на богов.
Ренисенб с удивлением смотрела на него.
— Что ты говоришь, Хори? У нас ведь так много богов, так много, что я не в силах их всех запомнить. Только вчера вечером мы вели разговор о том, кому какой из богов больше нравится. Себеку, оказалось, Сехмет[23], а Кайт молится богине Мехит[24]. Камени всем богам предпочитает Тота[25] — ну конечно, ведь он писец. Сатипи верит в коршуноголового Гора[26] и нашу здешнюю богиню Меритсегер[27]. Яхмос сказал, что поклоняется Птаху, потому что он творец всего на земле. Я больше других люблю Исиду[28]. А Хенет утверждает, что лучше всех наш местный бог Амон[29]. По ее словам, среди жрецов ходит поверье, что в один прекрасный день Амон станет самым могущественным богом в Египте, поэтому она приносит жертвы ему, хотя пока он совсем не главный бог. И затем есть Ра, бог солнца, и Осирис, перед которым взвешивают на весах сердца умерших[30].
Ренисенб с трудом перевела дыхание и умолкла. Хори улыбался.
— А в чем, Ренисенб, различие между богом и человеком?
Она опять удивилась.
— Боги умеют творить чудеса.
— И это все?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Хори.
— Я хочу сказать, что тебе бог, по-видимому, представляется только мужчиной или женщиной, которые способны делать то, чего не могут делать обычные люди.
— Странно ты рассуждаешь! Я не понимаю тебя.
Она озадаченно смотрела на него, а когда взглянула вниз в долину, ее внимание привлекло нечто иное.
— Посмотри! — воскликнула она. — Нофрет беседует с Себеком. Она смеется. — И вдруг ахнула. — Нет, ничего. Мне показалось, что он хочет ее ударить. Она пошла в дом, а он поднимается сюда.
Явился Себек, мрачный, как грозовая туча.
— Пусть крокодил сожрет эту женщину! — выкрикнул он. — Мой отец сделал большую, чем всегда, глупость, взяв ее себе в наложницы.
— Чем она тебе так досадила? — поинтересовался Хори.
— Она, как всегда, оскорбила меня! Спросила, поручил ли мне отец и на этот раз торговать лесом. Я готов был задушить ее.
Он походил по площадке и, подобрав камень, швырнул его вниз в долину. Потом тронул камень покрупнее, но отскочил, когда свернувшаяся в клубок под камнем змея подняла голову. Она, шипя, вытянулась, и Ренисенб увидела, что это кобра.
Схватив тяжелую палку, Себек яростно бросился на змею и, хотя первым же удачным ударом переломил ей хребет, все равно продолжал с остервенением бить по ней палкой, откинув голову и что-то злобно бормоча сквозь зубы. Глаза его сверкали.
— Перестань, Себек! — крикнула Ренисенб. — Перестань! Она уже мертвая.
Себек остановился, забросил подальше палку и рассмеялся.
— Одной ядовитой змеей меньше на свете.
И снова расхохотался. Он заметно повеселел и зашагал вниз по тропинке.
— По-моему, Себеку нравится убивать, — тихо заметила Ренисенб.
— Да, — не выказав удивления, проговорил Хори, по-видимому, лишь подтверждая то, что давно знал. Ренисенб повернулась к нему.
23
Сехмет — богиня войны и палящего солнца, воинственная львицеголовая супруга бога Птаха.
24
Мехит — местная богиня, покровительница семьи, богиня-львица, иногда отождествлялась с богиней Хатор.
29
Амон — бог солнца в Фивах, по мере возвышения Фив стал одним из главных богов всех египтян Амоном-Ра, и культ его распространялся на весь Египет.
30
Описание такого суда имеется в некоторых дошедших до нас древнеегипетских памятниках: на одну чашу божественных весов кладется сердце покойного, а на другую фигура богини истины Маат или ее символ — перышко; если сердце перетягивает истину — грешника пожирает чудовище, сидящее около весов, если же чаши весов уравновешены, покойник считается оправданным и отправляется в блаженную страну.