Потом она услышала голос умирающей.
— Нофрет… — с хрипом выдохнула Сатипи.
Голова ее упала. Челюсть отвисла.
Хори повернулся навстречу Яхмосу, потом они вместе подошли к умершей.
Ренисенб выпрямилась.
— Что она крикнула, перед тем как упала? Яхмос тяжело дышал, не в силах вымолвить ни слова.
— Она посмотрела куда-то… за моей спиной… словно увидела на тропинке кого-то еще… но там никого не было… никого не было…
— Там никого не было, — подтвердил Хори.
— И тогда она крикнула… — испуганно прошептал Яхмос.
— Что она крикнула? — нетерпеливо переспросила Ренисенб.
— Она крикнула… Она крикнула… — Голос его дрожал. — «Нофрет!»
Глава 12
Первый месяц лета, 12-й день
— Вот, значит, что ты имел в виду, Хори? — Ренисенб скорей утверждала, нежели спрашивала. И, охваченная ужасом, тихо добавила еще более убежденным тоном:
— Значит, Сатипи убила Нофрет…
Поддерживая руками свисавшее с шеи ожерелье, она сидела у входа в небольшой грот рядом с гробницей — обитель Хори — и смотрела вниз на простиравшуюся перед ней долину, и сквозь дремоту думала, насколько справедливы были слова, сказанные ею накануне. Неужто это было только вчера? Отсюда сверху дом и спешащие куда-то по делам люди напоминали муравейник.
И только солнце, величественное в своем могуществе, сияет в небе, только узкая полоска серебра — Нил — блестит в утреннем свете, только они вечны и бессмертны. Хей умер, нет уже и Нофрет и Сатипи, когда-нибудь умрут и она и Хори. Но Ра будет по-прежнему днем править на небесах, а по ночам плыть в своей ладье по Подземному царству, держа путь к рассвету. И Нил будет спокойно нести свои воды с далекого юга, из-за Слонового острова[48], мимо Фив и мимо того места, где живут они, в Северный Египет, где жила и была счастлива Нофрет, а потом все дальше к большой воде, уходя навсегда из Египта.
Сатипи и Нофрет…
Ренисенб решилась высказать свои мысли вслух, поскольку Хори так и не ответил на ее последний вопрос.
— Видишь ли, я была настолько уверена, что это Себек… — Она не договорила.
— Ты заранее убедила себя в этом.
— Совершив очередную глупость, — согласилась Ренисенб. — Ведь Хенет сказала мне, что Сатипи пошла наверх и что Нофрет еще до нее тоже отправилась туда. Я должна была сообразить, что Сатипи намеренно последовала за Нофрет, что они встретились на тропинке и Сатипи столкнула ее вниз. Ведь незадолго до этого она заявила, что в ней больше мужества, чем в моих братьях.
И, вздрогнув, Ренисенб умолкла.
— Когда я ее потом встретила, — продолжала она, — я должна была сразу все понять. Сатипи была сама не своя, выглядела такой испуганной. Пыталась уговорить меня вернуться вместе с ней домой. Не хотела, чтобы я увидела мертвую Нофрет. Я, должно быть, ослепла, иначе сразу бы все поняла. Но я так боялась, что это Себек…
— Я знаю. Потому что ты видела, как он убил змею.
— Да, именно поэтому, — с жаром подтвердила Ренисенб. — И потом… мне приснилось… Бедный Себек — я была несправедлива к нему. Как ты сказал, угрожать — это еще не значит убить. Себек всегда любил пускать пыль в глаза. А на самом деле отважной, безжалостной и готовой к решительным действиям была Сатипи. И потом, после того события… она бродила как привидение, недаром мы все ей удивлялись. Почему нам даже в голову не пришло такое простое объяснение?
И, вскинув глаза, спросила:
— Но тебе-то оно приходило?
— Последнее время, — ответил Хори, — я был убежден, что ключ к тайне смерти Нофрет лежит в странной перемене характера Сатипи. Эта перемена так бросалась в глаза, что было ясно: за ней что-то крылось.
— И тем не менее ты ничего не сказал?
— Как я мог, Ренисенб? У меня ведь нет никаких доказательств.
— Да, ты прав.
— Любое утверждение обосновывается доказательствами.
— Когда-то ты сказал, — вдруг вспомнила Ренисенб, — что люди в один день не меняются. А сейчас ты согласен, что Сатипи сразу переменилась, стала совсем другой.
Хори улыбнулся.
— Тебе бы выступать в суде при нашем правителе. Нет, Ренисенб, люди действительно остаются сами собой. Сатипи, как и Себек, тоже любила громкие слова. Она, конечно, могла перейти от слов к действиям, только, думаю, она была из тех людей, которые кричат о том, чего не знают, чего никогда не испытали. Всю свою жизнь до того самого дня она не знала чувства страха. Страх застиг ее врасплох. Тогда она поняла, что отвага — это способность встретиться лицом к лицу с чем-то непредвиденным, а у нее такой отваги не оказалось.