Тяжела доля изгнанника. До сего момента он не догадывался, что это так больно - быть отторгнутым своими.
Степан остановился. Сад и общинные дома давно скрылись за курганами. Теперь кругом - простор степи, местами подпорченный шрамами от минувших боев. Он уже протопал километра полтора, настала пора утереть сопли и определиться с дальнейшими действиями.
На земле лежал обгоревший хвост перехватчика Миг-21, Степан присел на горизонтальное оперение, попытался перевести дух. Плохо, что он оказался без еды и, что еще хуже, - без воды. Но ружье и патроны при нем, еще есть складной нож и огниво, так что ужином он себя обеспечит. Что же касается воды, источников поблизости не было.
Пришла в голову простая и смелая мысль - вернуться в брошенную Каменку. Там можно было найти и колодец, и крышу над головой. Пилить туда - километров шесть по прямой: через степь, молодые лесопосадки и заросшие бурьяном колхозные поля. Если он поторопится, то заночевать сможет в старом родительском доме. Там же он проведет две недели карантина. Как говорится, дома и родные стены помогают - бог даст, минует его костянка.
Почему община до сих пор не вернулась в село?.. Староста Иван утверждал, что расположение Каменки невыгодно, что там они - как на ладони, и что село слишком удалено от прочих общин. Дед Бурячок пророчил новые налеты пришлых, а Вовик рассказывал, что видел странные следы, которые появились там уже после того, как ушли жители, мол, кто-то рыскал по домам и огородам, и это был явно не человек. Степан и сам несколько раз по поручению взрослых совершал вылазки в Каменку: за утварью, за топливом для керогазов, ламп и примусов, за одеждой или за оставленными в подвалах домашними консервами. Следов пришлых он не обнаружил, хотя ему очень хотелось бы на них посмотреть. Может быть, Вовик соврал, а может - кто-то подчистил эти следы. Дед Бурячок говаривал, что есть такой вид пришлых - специально созданный для зачистки следов нечеловеческого присутствия.
Захрустел сухой ковыль, Степан мгновенно подобрался. Кто-то приближался со стороны общины. Напрасно все-таки он не оглядывался, теперь, считай, врасплох застали. И ловко же это было сделано, по сторонам-то Степка смотрел, но боковым зрением у себя за спиной никого не замечал. Таились, значит. Причем, таились со знанием дела.
Ремень ружья соскользнул с плеча, Степан мягко спрыгнул на траву, одним плавным движением обошел хвост самолета, вскинул оружие и приставил стволы к голове преследователя.
- Дядя Саша! - изумился он, увидев перед собой пузатого пасечника. - Зачем вы идете за мной?
- Ты чего не здоровкаешься, Степа? - пробурчал Сан Саныч.
- Здоровался я уже, - Степан опустил винтовку, теперь оба ее ствола смотрели пасечнику ниже пояса. - Дважды здоровался... Так какими вы судьбами?
- Зачем ты ушел из общины? Куда тебя отправил староста? - спросил Сан Саныч, не обращая внимания на направленное на него оружие. Тут Степан заметил, что дыхание у пасечника нисколько не сбилось, хотя, чтоб догнать юного охотника, тому наверняка пришлось хорошенько выложиться. И это - в его возрасте да еще при излишнем весе.
Степан почувствовал себя так, словно за шиворот ему забралась гадюка. Он сглотнул и сделал шаг назад. От омерзения вкупе с ощущением предельной опасности свело скулы, а глотку стиснул спазм.
- Я слышал о красноармейце, - без обиняков сказал пасечник. - Тебя послали с каким-то заданием?
- Как вы догнали меня? - через силу проговорил Степан. - Вам же ноги и спину отбило под Киевом...
- Хотел дать тебе в дорогу медку, - на лице пасечника появилась широкая, как клинок охотничьего ножа, улыбка. Сан Саныч показал руки, они были пусты: ни банки, ни другой емкости для меда.
- ...или вы не помните? - договорил Степан.
«Но он много не помнит о себе, о других и о жизни в целом. И по этой особенности узнать его не слишком трудно, потому что рано или поздно, но обязательно он проколется!» - говаривал дед Бурячок. Причем - совсем недавно.
Сан Саныч плюнул. Степан отшатнулся, слюна попала на толстый воротник макинтоша и совсем немного - на нижнюю челюсть. Пахнуло жженым, к коже будто раскаленный прут приложили. Степан бы вскрикнул, да времени на это не оказалось. Так же, собственно, не было времени удивляться или бестолково моргать. Пасечник схватился за ружье Степана, рванул в сторону; грянул выстрел, и дробь вспахала грунт. Второй рукой Сан Саныч потянулся к Степкиному горлу, но тот успел вцепиться в запястье и удержать пасечника.