— Что она может рассказать? — недоумевающе спросил Власков.
— А вот вы у неё и поинтересуйтесь.
— Стало быть, ничего добавить не можете?
Купец пожал плечами.
4
На Караванной, где, согласно данным справочника «Весь Петербург», расположилось Военно-медицинское управление, Лунащука провели в архив. Именно там находилась небольшая комната, которую назвать кабинетом не поворачивался язык. Маленькая, квадратная, в три сажени площадью и маленьким окном под потолком, она больше напоминала тюремную камеру. Но вместо койки с тонким матрацем здесь стоял дубовый стол, в углу — железный, в рост человека сейф с железной ручкой. В противоположенном углу на стене расположились три крючка, на одном из них висело пальто.
Коллежский советник Варламеев выглядел на первый взгляд моложаво. В восемь вершков ростом, подтянутый, стройный, словно всю жизнь провёл на плацу. Короткие волосы также молодили его, но, присмотревшись, можно было отметить сеть тонких морщин вокруг глаз и рта, поблекшие, словно выцветшие, радужки. Ухоженный — но в то же время было в нём нечто неряшливое.
Александр Андреевич, не поднимаясь со стула, посмотрел на вошедшего чиновника для поручений как на очередного просителя. Прищурил глаза, прикидывая, кто и от кого мог к нему пожаловать.
— Разрешите? — Михаил Александрович не то чтобы робел, но не терпел такого взгляда и таких высокомерных, как ему показалось, людей.
— Прошу, — Варламеев продолжал сидеть, только кивнул головой на стул. — Чем обязан?
— Чиновник для поручений при начальнике сыскной полиции Николай Семёнович Власков, — отрекомендовался сыскной агент.
Архивариус вскинул в удивлении брови.
— Коллежский советник Варламеев, — потом добавил: — Александр Андреевич. Чем могу быть полезен сыскной полиции? Вроде бы у нас ничего не исчезало, — всё-таки съязвил архивариус.
— Александр Андреевич… могу я вас так называть?
— Да ради бога. Что же вас всё-таки привело в такое учреждение, как наше?
— Вам знаком господин Власов, проживающий в Гродненском переулке?
— Николай Иванович? — архивариус снова вскинул брови. — А почему вы спрашиваете?
— Судя по вашему удивлению, вы знакомы?
— Ну да. Мы с ним приятельствуем уже, по крайней мере, лет двадцать.
— Стало быть, хорошо его знаете?
— Да что, чёрт возьми, случилось? Почему вы задаёте такие вопросы? Что-то с ним стряслось?
— А что с ним могло случиться? — насторожился Лунащук.
— Ну, не знаю. Приходит чиновник для поручений из сыскной полиции и задаёт странные вопросы. Что бы вы сами подумали?
— Когда вы видели Николая Ивановича в последний раз?
— Вы скажите, в чём дело?
— Господина Власова и его служанку убили неделю тому, сейчас мы занимаемся дознанием по этому трагическому делу.
— Как убили? Не может такого быть!
— Так когда вы видели его в последний раз?
— Двадцать… — архивариус задумался, — четвёртого августа, — с уверенностью в голосе сказал Варламеев.
— Значит, двадцать четвёртого. И в котором часу?
— Вечером, а вот время… Да не следили мы за часами. Я его покинул, наверное, в полночь или чуть раньше. Засиделись мы.
— Вы были вдвоём?
— Да.
— У вас сложилось в обычае только вдвоём проводить вечера?
— Отчего же? В тот день мы засиделись допоздна с Николаем, а обычно к нам присоединяется Карл.
— Прапорщик лейб-гвардии Сапёрного батальона? — уточнил Лунащук.
— Совершенно верно, прапорщик фон Линдсберг.
— Вы не знаете, почему его в тот раз не было?
— Так служба, — усмехнулся Варламеев, и тут же на его лице появилось серьёзное выражение, лоб собрался в складки. — Какая утрата! Вы сказали, Николай убит?.. Мне не верится — только недавно мы сидели за столом, и…
— Его уже не вернёшь, — отозвался Михаил Александрович.
— Когда его убили?
— Скорее всего, двадцать пятого вечером.
— Надо же, — тяжело вздохнул Александр Андреевич. — А я хотел его навестить вечером, но не сложилось, — словно бы оправдываясь, быстро сказал архивариус, — может быть, тогда… — и умолк, потом торопливо добавил: — Если двадцать пятого, то я не на службе был, а ездил в Царское Село к сестре и вернулся только утром двадцать шестого.