— Об этом горевать не стоит — если убийца хотел лишить жизни господина Власова, то непременно свой план воплотил бы в жизнь. Если не двадцать пятого, то в последующие дни, — сказал Лунащук, но отметил последнюю реплику Александра Андреевича.
— Не могу вообразить, что Николая уже нет в живых.
— Все мы смертны, — философски заметил Михаил Александрович. — Что вы можете сказать про фон Линдсберга?
— С ним тоже произошло несчастье? — вопросом на вопрос ответил Варламеев.
— Слава богу, нет. Но что вы можете рассказать о нём?
— Дружны были мы втроём, частенько собирались на квартире то у Николая, то у Карла. А три года тому, когда у нашего товарища наступила чёрная полоса в жизни, он некоторое время жил у Власова на квартире.
— Долго жил?
Александр Андреевич задумался и провёл рукой по лбу.
— С год, наверное, а может быть, чуть меньше.
— Господин Варламеев, ваш приятель Власов делился, видимо, с вами многим?
— Не без этого.
— Не говорил ли он о назойливых господах или о врагах своих?
— Николай не из таких, чтобы, хотя бы и близким приятелям, жаловаться. Он все свои дела решал сам.
— Но, может…
— Нет, ничего я от него не слышал.
— Что вы можете сказать о фон Линдсберге?
— Он-то жив? — у Александра Андреевича дёрнулся глаз.
— Надеюсь, с ним всё хорошо. Но что о нём скажете?
— Что вас интересует?
5
Общение с госпожой Щепиной Николай Семёнович оставил напоследок. Те купцы, фамилии которых ранее назвал управляющий городской аукционной камерой Георг, толком ничего не рассказали. Повторяли почти одно и то же, только разными словами. Из всего сказанного Власков сделал однозначный вывод, что Власов сослуживцев не жаловал и в свободное от службы время с ними не общался. Некоторые намекали, вроде бы, на отношения Власова с Ольгой Николаевной, но отводили при этом в сторону глаза, то ли от стыда, то ли от ехидства.
К смерти бывшего сослуживца отнеслись с нарочитым безразличием. Ну, был такой Власов на свете, а сейчас не стало. Ну, и что изменилось? Солнце стало меньше тепла земле давать, или луна с неба исчезла? Смысл был один: умер человек, а жизнь всё равно продолжается, и проблемы, которые ежечасно и ежедневно возникают, никуда не делись. Так что…
Ольга Николаевна при известии о насильственной смерти Власова ослабела ногами и присела. Хорошо, что рядом оказался стул. Красивое лицо с умными глазами вмиг побледнело, даже яркие губы вдруг стали бледно-розоватого оттенка.
— Убили? — переспросила она и поправила прядь чёрных волос.
— Да.
— Он страдал от боли?
— Нет, смерть наступила практически мгновенно… Вы же с ним служили несколько лет? — уточнил Власков.
— Четыре года.
Спрашивать об отношениях Николаю Семёновичу не давала природная застенчивость, но долг всегда брал верх, и тогда, отводя в сторону глаза, сыскной агент расспрашивал о самом сокровенном.
— Ольга Николаевна — разрешите вас так называть?
— Будьте любезны.
— Простите меня за некоторые личные вопросы, — на лице Власкова выступили тёмно-алые пятна.
— Спрашивайте, — тихо сказала Щепина. — Он всё равно мёртв, а правду, как я понимаю, вам необходимо знать, чтобы найти убийц.
— Вы правы. Не припомните, не упоминал ли Николай Иванович о назойливых врагах, которые могли переступить черту и от злобы и ненависти лишить его жизни?
— Нет, ему повезло, что он не встречал таких людей, или ему казалось, что не встречал. Нет, недруги, конечно, у Коли, — это «Коля» резануло по ушам Власкова, — были, но чтобы дойти до такой степени озверения… не думаю.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Третьего марта девятьсот первого года.
— Вы так хорошо запомнили дату?
— Да, — сказала Ольга Николаевна и прикусила губу, потом посмотрела на Николая Семёновича. Её глаза застилала пелена слёз. — Именно в тот день мы разорвали наши отношения.
— По какой причине?
— Это столь важно для расследования его убийства?
— Не могу сказать, но иногда события и десятилетней давности играют существенную роль в уличении преступника.
— Коля слишком любил женщин, — Ольга Николаевна горько улыбнулась, — но поверьте, я не была очередной его пассией. У нас дело шло к венчанию, но так уж получилось.