— У меня есть догадка, что В. А. — это приятель Власова Варламеев Александр. За ним числится долгов почти на десять тысяч рублей.
— Вы думаете, он нам говорит неправду?
— Вполне допускаю, — вмешался в разговор Лунащук, — мне показалось, что его не было у сестры в указанный им же самим день.
— Так проверяйте, Михаил Александрович. Пока мы беседуем здесь, он может навестить сестру и создать себе прочный тыл.
— Простите, Владимир Гаврилович, но я не привык доверять словам одного свидетеля. Я обязательно проверю, помнит ли полицейский на дебаркадере прибытие нашего Варламеева, потом опрошу соседей. Обязательно найду и расспрошу кондуктора. Ну и последней проверенной будет сестра. Так что, Владимир Гаврилович, я изучу Александра Андреевича, как букашку под микроскопом.
— Хорошо, — сказал Филиппов и повернул голову к Кунцевичу. — У вас, Мечислав Николаевич, от перестановки букв голова не болит? Поступим таким образом: завтра вы проверяете Варламеева, — Кунцевич что-то хотел сказать, но воздержался, — а мы с Михаилом Александровичем посетим Сапёрный батальон.
Дверь отворилась, и перед сидящими предстал Власков. Он встряхнул головой, словно лошадь в упряжке.
— Простите, задумался.
— Проходите, Николай Семёнович. Чем сегодняшний день вас порадовал?
— Убийцу не отыскали? — не утерпел Лунащук. Иногда его заносило, и он свысока смотрел на Власкова.
— Михаил Александрович, — укоризненно посмотрел на чиновника для поручений Владимир Гаврилович и покачал головой.
— Увы, к счастью для вас, не обнаружил, — Власков не стал дальше развивать тему, хотя с языка готовы были сорваться язвительные слова. — Всего лишь познакомился с дамой, как писал Николай Васильевич Гоголь, приятной во всех отношениях.
— Мы здесь копья ломаем, а наш Власков…
— Михаил Александрович, — повысил голос Филиппов.
— Умолкаю, — Лунащук поднял руки.
— По вашему указанию я посетил аукционную камеру. Поговорил там с управляющим господином Георгом и сотрудниками, которые служили вместе с Власовым. Как он попал в компанию к купцам, честно говоря, я так и не смог выяснить. Но все относились к Николаю Ивановичу, как к варягу. Близко он ни с кем не сошёлся, вёл себя немного… — Власков запнулся.
— Высокомерно, — подсказал начальник сыскной полиции.
— Вот именно, высокомерно. Но с одним человеком он всё-таки сошёлся, — теперь настала очередь Николая Семёновича свысока посмотреть не на всех присутствующих, а на одного Лунащука. Все молчали. — Это незамужняя дама, помощник бухгалтера. Состояла долгое время в связи с Власовым, и разорвали они отношения через месяц после его ухода из камеры.
— Какова причина разрыва? — серьёзным тоном поинтересовался Владимир Гаврилович.
— Убиенный был Казановой, по словам Ольги Николаевны, не пропускал ни одной юбки.
— Казанова, значит. Из сослуживцев кто-нибудь об этой его черте говорил?
— Увы, каждый из них клятвенно уверял, что Власов ни с кем из них никогда не откровенничал.
— Не находите странным — столько лет служить бок о бок, а ничего друг о друге не знать?
Никто не ответил.
— Так, — продолжал Филиппов, — и что же поведала госпожа… — он посмотрел на Власкова, ожидая подсказки.
— Щепина Ольга Николаевна, — сообщил Николай Семёнович.
— Что госпожа Щепина поведала о причинах ухода Николая Ивановича из камеры?
— Банальная история — получение наследства.
— И велико ли наследство, что досталось нашему покойнику?
— Суммы точной не знаю, но достаточно, чтобы бросить службу и жить на проценты от ссуживаемых денег.
— Ясно. То есть можно подвести предварительные итоги, — Владимир Гаврилович щипал ус и смотрел в окно. — Теперь на подозрении два человека, и оба являются приятелями господина Власова. Первый — это коллежский советник Варламеев, возможно, имевший денежные обязательства перед убитым на сумму в десять тысяч. Могу добавить, что точно мы этого не знаем, поэтому вы, Мечислав Николаевич, занимаетесь либо подтверждением алиби вышеуказанного господина, либо… Второй наш подозреваемый — прапорщик фон Линдсберг, состоящий, или, правильнее сказать, состоявший на содержании у Николая Ивановича. И в последнее время увлёкшийся игрой в карты, задолжав при этом большую сумму сослуживцу. А как вы знаете, долг чести каждый обязан отдать вовремя. Кроме вышесказанного, мы имеем показания дворника, который видел высокого человека в шинели Сапёрного батальона, вначале входящего в дом, а спустя некоторое время уходящего из дома. Но при этом свидетель не может показать, прапорщик это был или нет. Пока, господа сыскные агенты, мы имеем такой расклад.