Оутс пожал плечами.
— Боюсь, что так, — ответил он. — Дело ведь абсолютно ясное, не так ли? Я, конечно, понимаю, что для вас, как друга семьи, это достаточно неприятно. А впрочем, — добавил он обнадеживающе, — мы ведь пока собираем лишь очевидные факты и не думаю, чтобы их было достаточно для вынесения приговора. Ведь никто не видел, как она это проделала, вы же сами это знаете?!
Мистер Кэмпион прищурился. Ощущение страха вдруг перешло в нечто, похожее на панику. Он откинулся на спинку кресла и угрюмо посмотрел на инспектора.
— Оутс, — проговорил Кемпион, — вы явно сели не на ту лошадку!
Инспектор ответил ему скептическим взглядом.
— Вы же знаете меня много лет, — отрезал он. — И все же пытаетесь вставлять мне палки в колеса? Это же не имеет смысла, независимо от лошадки, на которую я сел!
— Чувство долга, — отметил с напускным одобрением мистер Кэмпион. — Нет. Ведь и вы меня знаете достаточно давно, чтобы понять, что против совести я никогда не стану действовать? И никакие дружеские порывы на это дело влиять не должны. Если бы я верил в то, что Линда убила своего жениха, но при этом у меня были бы веские основания пускать вам пыль в глаза, возможно, я и попытался бы это сделать…
Инспектор неопределенно хмыкнул.
— Итак, мы с вами понимаем, в чем дело, не так ли? — с удовлетворением констатировал он. — Но откуда вы знаете, что я установил виновность девушки в убийстве?
— Да потому что к этому умозаключению легче всего прийти, — отпарировал Кэмпион, — не в обиду вам будет сказано, Станислас! Вы ведь всегда кидаетесь на самый легкий след!
— Надеюсь, что вы не собираетесь меня оскорбить, — возразил не без вызова инспектор. — Но поскольку вам достаточно везло в нескольких действительно интересных случаях, то вы в любых обстоятельствах хотели бы видеть те же сложности!
И все же что-то в словах и поведении мистера Кэмпиона заставило инспектора почувствовать себя не совсем в своей тарелке. В последнем из упомянутых случаев они работали вместе, и оказалось, что фантастическая теория мистера Кэмпиона полностью подтвердилась. Поэтому инспектор, который не чуждался суеверий, вопреки своей профессии, с тех пор почти невольно относился к своему приятелю, как к некоему «ведуну», способному самые простые на первый взгляд дела преобразовывать в сложные лабиринты тайных ходов и событий.
— Ну, посудите сами, — постарался он убедить Кэмпиона, полностью отбросив все повадки их бывшего общего наставника. — Темпераментная, не вполне владеющая собой девушка отправляется в порт встречать жениха и обнаруживает, что он привез с собой юную красотку-итальянку, на которой, как вскоре выясняется, он к тому же успел жениться! Молодой подонок, как ни в чем не бывало, предлагает ей «менаж ан труа»,[4] что она с негодованием отвергает. Он посещает прием в ее доме, и когда свет внезапно гаснет, она стоит рядом с ним, почти потеряв рассудок от ревности. К тому же прямо под рукой у нее оказываются эти треклятые ножницы. Это же самое настоящее мерзкое убийство, Кэмпион! Вы их видели? Они же просто сами метили в сердце. Убит он был сразу, наповал. Да… так о чем это я? Ах, да! Ну так вот: она в темноте почти видит это оружие, видит благоприятный момент. Ей остается лишь протянуть руку — и дело сделано. Что может быть проще, что может быть яснее этого? Это же так элементарно. Во Франции, вы знаете, ее бы оправдали. Признали бы состояние аффекта, умопомрачения, я полагаю.
Мистер Кэмпион не сводил глаз со своего друга.
— Но вы-то знаете, что на этом основании вы никак не сможете построить обвинение, — твердо констатировал он. — У вас нет никаких уличающих доказательств. Есть лишь возможные мотивы, но этим все и исчерпывается.
Инспектор посмотрел на него с ясным смущением.
— Я ведь и сам сказал вам, что улик недостаточно, — пробормотал он. — Ведь я это вам говорил, не правда ли?
Мистер Кэмпион подался вперед.
— Оставим девушку в покое на время, — предложил он. — Так что же вы действительно знаете? Есть ли у вас хоть какие-то отпечатки пальцев на ножницах? Мог ли быть такой удар нанесен женщиной? И мог ли убийца быть уверен в том, что он одним ударом в темноте попадет этими ножницами прямо в сердце жертвы?
Станислас Оутс поднялся на ноги.
— Если вы будете рассуждать, как Совет безопасности… — начал он.
— Я могу всего лишь оказать вам приватную услугу, мой милый «сниматель шелухи»! Зачем вам цепляться за бесплодную версию всего лишь потому, что она первой пришла вам в голову? Может быть, вам известны какие-либо аналогичные случаи? Наличествуют ли в них хоть отпечатки пальцев?