— Совершенный дизайн, порожденный обочиной менталитета девяностых годов прошлого столетия, довольно уродлив, вы не находите? — спросил Дакр, указывая на пару салфеточных колец из серебра с эмалью.
Роза-Роза протянула руку к сережкам из ляпис-лазури.
— Привлекательные, — сказала она.
— Не трогай! — рявкнул Дакр, отстраняя ее, как если бы она была непослушным ребенком.
Она воззрилась на него ничего не выражающим взглядом и приняла позу, изображающую полную покорность.
Мистер Кэмпион почувствовал, что Линда собирается выпустить очередную стрелу. Ситуация была крайне неприятная.
— А что вы думаете о «предмете противостояния»? — спросила девушка.
Она показала на пару ножниц с тонкими голубыми лезвиями длиной около девяти дюймов и рукоятками, украшенными толстыми пластинами коралла и сердолика, что делало их применимость по назначению весьма сомнительной.
— Игрушки, — проговорил кто-то за их спиной. — Довольно глупые игрушки.
Это был Макс, внезапно возникший за спиной Кэмпиона.
— Вы, друг мой, должны присматривать за картиной. Я думаю, она уплывет из страны. Боюсь что-нибудь добавить к этому — вы понимаете? Но — для ваших ушей — предложенная сумма была фантастической.
Он поспешил отойти от них, и они имели удовольствие увидеть, как он попался донне Беатрис и был захвачен ею в плен.
— Напыщенный маленький прихвостень, — заметил Дакр, глядя ему вслед.
Роза-Роза одобрила это высказывание на редкость вульгарным жестом, до крайности удивившим их всех.
Дакр покраснел и сказал ей что-то резкое на ее языке. Она, нисколько не расстроившись, но все же опешив, шагнула назад.
Линда продолжала разглядывать ножницы.
— Как жаль потраченной на них стали! — заметила она. — Эти лезвия так прекрасны!
В первый раз за все это время молодой человек в роговых очках ощутил некое дуновение опасности. Оно исходило не из тона девушки, в котором ничего особенного не прозвучало. И все же над ним пронеслась волна какой-то знобящей тревоги. Но мистер Кэмпион вовсе не был персоной, склонной к психологическим опытам, поэтому испытанное им ощущение раздосадовало его, и он попытался поскорее от него отделаться. И все же какой-то весьма заметный осадок от этого у Кэмпиона остался.
Его отвлек хохот Тома Дакра:
— Поглядите-ка, Макс в силках!
Это была поистине забавная сценка. Донна Беатрис что-то без умолку втолковывала Максу Фастиену. Зная ее, мистер Кэмпион с содроганием представил себе тему ее рассуждений. Было вполне очевидно, что жертве не ускользнуть от нее.
Линда, с самого начала наблюдавшая эту сцену, презрительно рассмеялась.
— Беатрис повествует ему о тех временах, когда она в турецких банях выглядела, как Венера, окруженная паром. И все об одном и том же, но это будет длиться в течение часа. В другое время этот сюжет можно было бы прервать, но сегодня Макс даже не сможет ей нагрубить, ибо она не захватила свой слуховой аппарат. Она так всегда поступает в парадных случаях и оказывается глуха, как яйцо, и примерно столь же интеллектуальна, как оно.
— Я думаю, — сказала Роза-Роза с непосредственностью дитяти, — что мне надо сходить в ватер-клозет.
И она удалилась, оставив их в легком замешательстве.
Мистер Кэмпион, заметив, что Бэлл, стоявшая посередине зала, на мгновение осталась без окружения, решил воспользоваться случаем и засвидетельствовать ей свое почтение.
— О мой милый! — сжимая его руку, воскликнула она с тем очаровательным оттенком лукавства в голосе, который у каждого из ее собеседников вызывал неизгладимое ощущение, что он, и только он — самый желанный гость в этом сборище. — Я так счастлива, что вы пришли! Ну, разве это не грандиозно? Я так устала… Но ведь Джонни так любил все это! Поглядите-ка, как он улыбается там, наверху, — она кивнула в сторону сарджентовского портрета, взмахнув оборками чепца. — Я надеюсь, он не слишком истязает Чарльза Тэнкерея там, в каком-нибудь небесном закутке?! — Она перевела дыхание и, тяжело опершись на его руку, озабоченно оглядела посетителей. — Там на балконе есть виски с содовой, — прошептала она, — думаю, Макс оборудовал там и коктейль-бар. Не помню, советовался ли он со мной об этом и что я ему на это сказала — «да» или «нет»? Я не могу избавиться от ощущения, что этот джин так вульгарен. Так ведь всегда считалось, когда мы были молоды. А теперь он поднялся в цене и поэтому, я полагаю, с ним все в порядке… Взгляните-ка на милого старого епископа, — не меняя тона, продолжила она, — вот он стоит там. Ну, разве он не прелесть? Душа его выше всяких похвал, чего нельзя сказать о его сапожнике — его гамаши чересчур ярки. Я это точно знаю, так как, придя однажды к обеду с промокшими ногами, он сел по моему совету к огню и задрал выше колен свою сутану. Я помню, мы толковали тогда о грехах.
— Джон Лафкадио был бы признателен вам, — отметил мистер Кэмпион. — Весьма блистательный прием.
Она вздохнула, замурлыкав от удовольствия, и ее блекло-карие глаза сверкнули.
— Это чудесно, — сказала она. — Все это возвращает меня к моим тридцати пяти годам. Весь свет находится здесь, все, кто восхищается Джонни. Все идет гладко, все так любезны, все так искренни и так щедры на похвалу!
При последних ее словах огни в светильниках вдруг с негромким жужжанием померкли, и блестящее общество погрузилось в полную тьму. Слабо светился лишь огонь в обоих каминах. Рука Бэлл на локте Кэмпиона невольно сжалась сильнее.
— Шиллинг для счетчика! — хрипло проговорила она. — О Алберт, я о нем забыла!
Внезапное наступление темноты повлекло за собой естественную для таких происшествий реакцию: непринужденные разговоры смолкли, кое-где послышалось дамское хихиканье, кто-то заговорил шепотом, а кто-то нечаянно наткнулся на соседа. Но, поскольку посетители были людьми воспитанными, разговоры, правда, несколько приглушенные, возобновились, как ни в чем не бывало.
Мистер Кэмпион пошарил в кармане.
— У меня есть шиллинг, — сказал он. — Позвольте, я займусь этим!
Он отошел от Бэлл и с осторожностью пересек помещение. Большинство посетителей благоразумно оставалось на месте, но кое-кто все же начал двигаться, скорее всего, безо всякой цели.
Кэмпион ощупью и не без труда направился к маленькому коридору под балконом. Его задержало еще и то, что мистер Поттер, сильно устававший от стояния подолгу перед своими «литографиями», запасся стулом, который он поставил прямо перед входом в коридор.
И, пока Кэмпион устранял это препятствие, ему показалось, что в том конце комнаты, где стоял «ювелирный стол», возникла какая-то суматоха. Он не придал ей особого значения и поспешил в холодный забетонированный проход, где с помощью зажигалки нашел счетчик и бросил в его щель шиллинг.
Когда он вернулся во вновь ярко освещенную мастерскую, он опять заметил какую-то возню около стола, и у него возникла дикая мысль о том, что произошло нечто вроде налета на ювелирные «шедевры».
В следующее мгновение он подумал, что кому-то там стало плохо, ибо около стола лежала скрючившаяся фигура, над которой склонилось два-три человека. Остальные гости, стараясь не обращать внимания на происшествие, постепенно выстраивались в длинную очередь желающих попрощаться с Бэлл.
Макс, слегка встревоженный инцидентом, тем не менее, великолепно держался, помогая старой леди. Донна Беатрис прошествовала к выходной двери, чтобы обменяться рукопожатием со своими знакомыми, после того как они попрощаются с Бэлл.
Лайза и Фред Рэнни находились среди группы, окружившей стол; насколько мог разглядеть мистер Кэмпион, Рэнни согнулся и, приподняв лежащую фигуру, стал оттаскивать ее к той двери, из которой только что вышел сам Кэмпион. Не понимая, что он может еще предпринять, мистер Кэмпион пристроился к очереди прощающихся с Бэлл гостей.
Церемония прощания казалась бесконечной, и очередь двигалась весьма медленно. Он позволил себе несколько расслабиться и отвлечься, поэтому лишь через добрых семь минут, когда он продвинулся вместе с очередью примерно на шесть футов, он почувствовал на себе взгляд Лайзы, такой напряженный, словно она пыталась его загипнотизировать. Как только он ответил ей глазами, она с отчаянием поманила его к себе.