-- Дверь изнутри закрыта на засов.
-- А она огородами ходит, ближе ей. На два дома живут нерасписаны, туда-сюда бегает.
-- Стерва твоя Дуська,-- важно обронил в раскрытое окно "бонапарт". Он сидел там с самым победительным видом и решительно сплюнул, выражая презрение.
-- А она не каждому дает! Вот и сволочат такие-то, кому не досталося!
Но "бонапарт" не удостоил вспыхнувшую порохом супругу даже взгляда. Проплыл мимо величавый, словно корабль мимо болтающейся на волнах выеденной, арбузной корки. "Надо же, сколько осанки в человеке," -- с изумлением подумал Алексей, чувствуя себя нейоторым образом в приемной у важного лица.-- И все зря пропадает. Хотя почему же зря? За осанку, должно быть, и полюбила его эта милая женщина. Вот ревнует даже. Совсем как в известной частушке: "Полюбила Феденьку да за походку реденьку".
-- Мужа вашего, простите, как звать?
-- Федор он. Да вы, молодой человек, не взыщите уж...-вновь начала она привычно заступаться за своего "бонапарта".-с простой души лепает чего ни попало, а люди, конечно, верят поначалу-то...
Минут через пять на разговор подошли еще три соседские женщины. Остановился послушать древний дедок, у которого на лохмотьях -- засаленном, дырявом пиджачишке от плеча и до оторванного кармана красовались многочисленные орденские планки. Разговор покатился сам собой, и Алексей многое успел узнать из тайн этой "растеряевой" улицы, которая с тех достопамятных пор едва ли существенно изменилась, разве что обветшала и сделалась еще гаже, так что классические "растеряевские" времена, если бы здешние обитатели о них знали, показались им золотым веком.
Зато все знали о Суходеевых. Кроме одного -- куда исчез Суходеев-младший? Сестры живут здесь же, в городе, их две, обе замужем. Другая родня, знакомые -- все тут. И сам... учеба ведь у него, никуда ехать не собирался, знали бы. Целыми днями глаза на углах мозолил, и вдруг на тебе, пропал, как провалился. Утонуть не мог, нет. Другие люди рыбачат, много таких, а у них не заведено. И отец, и дед такой же был, рядом с водой живут, а на берегу не бывали... На мотоцикле куда-нибудь уехать мог, это да. Шею себе, поди-ко, свернул и валяется в канаве... Чей мотоцикл? Да кто его знает? Друг у дружки берут, а своего у Володьки не бывало. Про мотоциклы, если конечно интересно, лучше у друзей его поспрашивать. Вон, через два дома... третий. С утра свою керосинку починяют перед воротами, вот у них про мотоциклы все узнаешь, что надо.
Алексей в конце концов так и сделал. Два типичных "олигофрена" сосредоточенно возились у полуразобранного мотоцикла. Рядом на куске брезента были разложены промасленные детали и ветошь вперемешку с инструментам.
Разговор с первой же фразы зашел в тупик. На прямые вопросы оба "олигофрена" отвечали односложно "да", "нет", "не знаю", "не видел". Пожимали плечами, а то и вовсе отмалчивались. Алексей терпеливо вслух анализировал вырванные у них же случайные сведения, разматывал, ловил на нестыковках, ставил в тупик, и чем дальше, тем все сильнее зрело в нем ощущение, что "олигофрены" блефуют. Он уже начал жалеть, что заговорил с обоими сразу. Таких легче колоть по одному с глазу на глаз, на основе элементарного здравого смысла и банальной ответственности, а в группе они мгновенно тупеют, утрачивая даже это немногое.
Он терпеливо, буквально на пальцах объяснил "олигофренам", что для следствия любая, даже маленькая зацепка может оказать неоценимую услугу. Как-то сориентировать розыск, чтобы установить местонахождение трупа Суходеева и напасть на след возможного убийцы.
Про труп и убийцу Алексей упомянул не без умысла, зная, что это поможет обоим приятелям избавиться от обета молчания перед Суходеевым, если таковой имел место в действительности. И не ошибся. "Олигофрены" переглянулись, как бы испрашивая один у другого согласия, наконец, кадыкастый парень с крашеными, пегими волосами буркнул, глядя в сторону:
-- Был у него мотоцикл.
-- Какой?
-- "Восход".
-- Номерной знак помнишь?
-- Без номеров, так ездил.
-- С рук купил?
-- Зачем? Новый... два месяца всего.
-- Отец подарил?
-- Сам.
-- На какие деньги?
-- Ну, были у него... Откуда я знаю?
-- Полторы тысячи? А может, за этот должок с ним кто-нибудь посчитался? А?
-- Не-а,-- мотнул головой парень.
-- Почему "не-а"?
-- Так... знаю.
-- Ты же сам сказал: откуда я знаю... только что.
-- Да ладно, скажи ему,-- подал голос другой, тоже глядя в сторону.-- Чего теперь?
-- Сам скажи.
-- Так он что? Украл эти деньги? Или кого-то ограбил? -наводящими вопросами, мягко Алексей старался подтолкнуть начавшийся разговор в нужную сторону, "дожать" потихоньку "олигофренов".
-- Ну, украл.
-- У кого?
-- У своего пахана.
-- Снял со сберкнижки,-- буркнул другой.
-- И что деньги ему выдали? По чужой книжке? -- изумился Алексей.
-- Ну. Он шесть раз ходил снимать, и ниче ни разу. Даже паспорт не спросили.
-- Отец знает? У Суходеева?
-- Мы-то откуда... Он нам не докладывает.
-- Это понятно. А Суходеев... Воха, ничего не говорил?
-- Не-а.
-- И про мотоцикл отец тоже не знает?
-- Наверно. Он дома мотоцикл не держал. Так, заедет иногда, будто на чужом. А оставлял у ребят, у кого когда.
-- рели не ошибаюсь, мотоциклы продаются по записи? ^ очередь лет эдак на десять.-
-- Блат у гнилого. Сестра зятя... Золовка, что ли? Замдиректора в торге.
-- Все равно сверху дал. Хоть и родня.
"Пожалуй, по факту мошенничества со сберкнижкой придется возбудить уголовное дело. Если Суходеев жив еще," -- подумал Алексей.
-- Десятого мая куда мог ваш Воха поехать на своем новом мотоцикле? Как думаете? Если бы вам пришлось искать его?
-- Без понятия,-- отозвался один.
Второй "олигофрен" глядел в сторону. Алексей однако почувстовал в его молчании некоторое смятение, что ли, как у застигнутых врасплох. Но о причине оставалось пока только гадать.
-- Возможные места или излюбленные маршруты у "него были?
"Олигофрены" замкнулись намертво. Алексей сменил тему:
-- У него подруга есть?
-- Постоянная? Не-а, не было.
-- Есть тут одна телка. Так... общак.
-- Одна на всех?
-- Ну. Она часто с ним.
-- Как фамилия?
-- Черанева Танька.
-- Ладно, орлы. Вот вам две повестки на завтра в прокуратуру. Кой-какие из ваших показаний придется оформить официально. За вашей подписью. Явка обязательна, так что не опаздывайте. Ну, пока.
Алексей решил, что поодиночке с глазу на глаз он заставит хотя бы одного из "олигофренов" выложить все до конца. официальная обстановка тоже иной раз неплохо действует.
Возле суходеевского дома, когда он вернулся к воротам, стоял тяжелый "КРАЗ" с прицепом, груженный бревнами. Алексея обдало запахом разогретого масла и солярки, свежеспиленной древесиной. Двое мужчин, орудуя вагой и крючьями, скатывали вниз с возу еловые, один к одному, бревна.
"Да у него никак пунктик на заготовке древесины," -подумал Алексей, стараясь угадать по повадке в одном из работников хозяина.
-- Суходеев? Геннадий Яковлевич?
Дюжий, медлительный мужчина в промасленной спецовке едва покосился на него и продолжал крючком дергать бревна.
-- Ну, я Суходеев,-- наконец обронил он.
Алексей представился, и по тому, как хозяин и шофер "КРАЗа" на мгновение замешкались, догадался, что дровишки эти, похоже, незаконные, и рейс скорее всего тоже -- левый. Некоторое время он с улыбкой наблюдал за суетливыми действиями обоих, потам решил, что хозяина следует успокоить.
-- Я к вам по поводу сына. Поговорить надо.
Тот не без облегчения кивнул. Потом неторопливо спустился с воза.
-- Нашли, что ли?
-- Идем.
Суходеев задумчиво почесал в затылке. Алексей обратил внимание, что на левой руке у него недостает трех пальцев.