Хлыбов, кажется, совершенно ушел в себя. Иногда пропускал обращенные к нему реплики, или вставлял свои невпопад, Анну это почему-то тревожило, то ли раздражало,-- понять Алексей пока не мог. Внезапно Хлыбов уперся в него тяжелым, вопрошающим взглядом. Грубо спросил:
-- Они что, не верят мне там? Или за дурака держат?
Алексей салфеткой вытер губы.
-- По существу о "них там" я мало что знаю, Вениамин Гаврилович. Но напутственные слова, когда я пришел за направлением, были такие: "В районе в прокурорах сидит небезызвестный Хлыбов". Я сказал: "Я знаю". "Что ж, тем лучше. В прошлом он был отличным оперативником, настоящий волкодав. Имеет на счету десятки опасных задержаний, но законник из него оказался слабоват. Последнее время он вовсе мышей не ловит, на районе повисло несколько тяжких преступлений, в том числе убийство Шуляка, профилактика на нуле, а Хлыбов в оправдание несет какую-то параноидальную чушь с запахом серы и требует людей".
-- Кодолов?
-- Что?
-- Кодолов напутственные речи держал?
-- Да.
-- Свиной огузок. Его стиль.
-- Хлы-ыбов! -- с укоризною протянула Анна.-- Ффу... какой.
-- Молчу, молчу! -- Хлыбов махнул рукой и действительно надолго замолчал, глядя перед собой невидящими, неподвижными глазами. Хозяйка и гость оказались на неопределенное время предоставлены самим себе, и тотчас последовал расхожий дамский допрос:
-- Алексей Иванович, вы женаты?
-- Мм? Не уверен.
-- О-о!
На милом лице хозяйки впервые за весь вечер появился неподдельный интерес.
-- Все предельно просто, уважаемая Анна Кирилловна. За что моя супруга в свое время меня возлюбила, за это же самое после загса стала меня презирать. Тогда я был щедр, после стал мотом. Я человек честный, но уж лучше бы мне быть взяточникам и вором. Я человек необидчивый, покладистый, и она обнаружила, что во мне нет ни капли мужского самолюбия. Раньше я считался человеком деликатным, в меру скромным, теперь я -- шут гороховый. Каждый, говорит она, может вытереть о тебя ноги, потом взять взаймы, сколько захочет, и ты сто лет не решишься напомнить негодяю о долге. Тьфу на тебя!
Анна засмеялась так искренне и заразительно, что Алексей, глядя через стол на мрачного Хлыбова, невольно подумал: "Неужели, многоуважаемый прокурор, можно быть несчастным в присутствии такой чудной женщины, как твоя Анна?" Впрочем, ему тут же пришло в голову, что всякое"чудо", становясь привычным, теряет в конце концов свои чудодейственные свойства.
Допрос на этом, разумеется, не закончился.
-- Алексей Иваныч, бедненький, и что же теперь? Что вы станете делать дальше? -- еще смеясь, продолжала она.
-- Мы решили разбежаться. На время. Тем более, что я знал уже, куда и зачем мне бежать.
-- Так вы попросту сбежали сюда?
-- Ну, можно назвать это так.
-- Конечно, вы сделали это из деликатности?
-- Да.
-- По причине душевной щедрости? Уважая собственную замечательную скромность?
-- Мм... да. Кроме того, заметьте, я поступил как честный человек, чья карьера на семейном поприще приказала долго жить.
-- Это ужасно как благородно, благородный Алексей Иванович. Но я бы предпочла послушать кроме вас и вашу супругу. Ее версию, как говорит Хлыбов.
-- Вот видите, вы тоже не поверили ни единому моему слову.
-- Почему тоже?
-- Точь-в-точь как моя супруга.
В это время снаружи послышался глухой удар, словно чем-то тяжелым задели по обшиву. Зимой так обычно трещат венцы на крепком морозе. Смех замер у хозяйки на устах, а лицо Хлыбова передернула неприятная гримаса. Он встал и решительными шагами с поспешностью вышел из гостиной. Хлопнула за ним дверь. Гость удивленно посмотрел на хозяйку.
-- Что это?
-- Не обращайте внимания, Алексей Иванович, зто к Хлыбову.
Она чуть приметно усмехнулась.
-- Хотите еще кофе?
-- Очень.
-- А сами из скромности вы бы не решились спросить? Не так ли?
С кофейником в руках она обошла стол и встала у гостя за спиной, наклонилась, чтобы дотянуться до чашки, и Алексей вдруг с трепетам ощутил у себя на плече ее горячее мягкое бедро. Тонкая душистая струя из кофейника медленно наполняла чашку. Он замер, чувствуя, как жар подымается по спине к затылку,-прикосновение было явно намеренным.
Очередная танковая атака оказалась настолько внезапной, что вновь застала его врасплох. Пока он приходил в себя, чудная Анна Кирилловна со своего места с любопытством за ним наблюдала.
-- Алексей Иваныч, что же вы не пьете? Вы, кажется, о-очень хотели кофе?
"Баловница, черт бы тебя..". -- подумал гость, а вслух, не подымая от чашки глаза, вяло отшутился:
-- Вы слишком круто завариваете, Анна Кирилловна. Боюсь, сегодня мне уже не заснуть.
Снова был выброшен белый флаг, и Анна, отметив это, зашлась тихим грудным смехом.
В гостиную вошел Хлыбов, чернее тучи. С порога мрачно взглянул на смеющуюся Анну, затем прошел к столу и набулькал в бокал из-под шампанского с полстакана коньяку. Проглотил. С минуту он стоял, словно прислушиваясь к себе. Затем буркнул что-то... Алексею послышалось: "Каналья, дохлая!" И сел в кресло.
-- Алексей Иваныч, ты при деньгах? -- вдруг спросил Хлыбов тоном, каким обычно говорят: "руки вверх!"
Гость удивился.
-- Ну... до первой зарплаты, разве что.
Хлыбов встал, подвигал в темноте ящиками и шлепнул на стол перед гостем пачку денег в банковской упаковке.
-- Взаймы. При случае отдашь.
-- Чтобы вернуть такой заем, Вениамин Гаврилович, мне придется, как минимум, брать взятки,-- вежливо отказался гость.
Хлыбов фыркнул.
-- Не хочешь ли ты сказать тем самым, что взятки беру я?
-- НУ... зачем же так?
-- Бери! Здесь всего триста, и пусть тебя не смущает эта упаковка.
Гость, не глядя, почувствовал на себе выжидающую улыбку Анны Хлыбовой. пожал плечами.
-- Сто, Вениамин Гаврилович. Единственно, чтобы не наживать себе врага в лице начальника. За сто рублей я продаю вам этот нож,-- Алексей выложил на стол свою давешнюю покупку.-- Вам проще будет эту штуку оприходовать. Как прокуроРУ.
-- Хлыбов, перестань. Алексей Иваныч не любит делать долги, ты же видишь.
-- Выло бы предложено,-- буркнул Хлыбов и тут же забыл о деньгах.
Анна Кирилловна мягкими, точными движениями опытной курильщицы вскрыла пачку "Кэмэла". Щелкнула зажигалкой. Хлыбов вдруг снова замолчал, совершенно уйдя в себя, и Алексей подумал, что программа вечера на сегодня, похоже, исчерпана. Пора и честь знать.
Он встал из-за стола, поблагодарил за прекрасный ужин и просил хозяев о нем больше не беспокоиться. Дорогу до гостиницы он найдет сам. половина девятого вечера, так что... Хлыбов решительно отмахнулся.
-- Анна может не беспокоиться, это ее дело. А мне беспокоиться положено. По штату. Я, Алексей Иваныч, препровожу тебя по месту жительства, а по дороге мы еще поговорим. Без свидетелей, что называется.
-- Это значит, Алексей Иванович, мой Хлыбов будет вам всю дорогу хамить,-- немедленно отреагировала Анна Кирилловна. Хлыбов пропустил ядовитую реплику мимо ушей.
-- Завтра кошмарный день. Боюсь, нам будет не до разговоров.
В прихожей Алексею бросился в глаза нанесенный мелом крест над входной дверью. Это не была метка, оставшаяся от строительных или ремонтных работ, косая перекладинка внизу вносила однозначный сакральный смысл, "параноидальная чушь с запахом серы",-- вдруг вспомнил Алексей слова Кодолова из следственного отдела облпрокуратуры.
Что-то удержало его от немедленных вопросов, и он, терзаясь жгучим любопытством, молча вышел наружу в светлые майские сумерки.
Хлыбов махнул рукой.
-- Сюда, Алексей Иванович. Напрямую. Немного прогуляемся, а заодно,-- он хмыкнул,-- я покажу тебе здешние достопамятные места.