— Ты меня удивляешь. — начал Паркер голосом, в котором звучало гораздо меньше уверенности, чем минуту назад. Автомобиль остановился у лестницы бокового входа в театр «Чембер».
Сержант Джонс сидел на складном стульчике в коридоре возле гримерной покойного и курил сигарету.
— Что нового? — спросил Паркер.
— Уже есть дактилоскопические отпечатки, шеф. То есть, их нет. На ручке двери — только одни, этого старого портье, дежурного, ну, который вошел в гримерку в двенадцать. Сомса. В самой гримерной — только отпечатки убитого и еще одни, которые оказались отпечатками костюмера Раффина. Я вызвал его сюда, шеф, чтобы сделать отпечатки, и задержал, потому как подумал — может, вы захотите с ним поговорить. На орудии преступления нет никаких отпечатков. Убийца был в перчатках.
— Хорошо! — проворчал Паркер, заглянул в дежурку и позвонил врачу.
— Слушаю! — отозвался врач. — Я провожу вторичное исследование. Через полчаса позвоню. Не ранее какого времени он, по-вашему, мог умереть?
— 9.56 вечера.
— В таком случае либо я никудышный врач, либо вы никудышный детектив, либо мои химические реактивы никудышные.
— А по-вашему, доктор, когда он умер?
— Я отвечу вам через полчаса! — На том конце провода бросили трубку.
— Черт возьми! — выругался Паркер и вкратце пересказал Алексу разговор с доктором.
Лампы под потолком в гримерной Стивена Винси горели по-прежнему ярко. Первый взгляд Алекса упал на стоящую у стены кушетку. Она была пуста. Тело вынесли. Стивен Винси никогда больше сюда не вернется, не сядет перед зеркалом, не возьмет в руки грим.
— О Господи! — вздохнул инспектор и подошел к двери. — А что с этой бумажкой, которую он сжимал в руке?
— Это была не бумажка. — развел руками Джонс. — Это был белый конверт, совершенно пустой и без адреса.
— И на нем никаких отпечатков?
— Только его собственные.
— Великолепно. — проворчал Паркер и закрыл дверь. Потом обернулся.
Алекс стоял у открытого ящика гримерного стола. Инспектор подошел, и они вместе осмотрели содержимое выдвижного ящика. Там были начатые палочки грима в простой деревянной коробке, заячья лапка, покрытая пудрой, контрамарки на день премьеры, подписанные женскими именами. Паркер отложил их в сторону. Кроме того, там были проспекты фирм «Мерседес-Бенц» и «Кадиллак» и множество снимков Стивена Винси с автографом в углу сверху. Подпись была несколько манерной, в эстетике двадцатых годов. Немного денег: двенадцать фунтов банкнотами и пригоршня серебряной мелочи. Оплаченный телефонный счет. Дешевая фигурка Будды с круглым животом — наверно, какой-то старый талисман, совершенно неожиданная фотография атомного взрыва в атолле Бикини, ключи: один йельский, один простой, типичный, и один маленький, от почтового ящика.
— Я сейчас пошлю людей в его квартиру, — сказал Паркер. — Если, конечно, миссис Додд не признается.
— Кто знает — может, и признается. — Алекс стоял перед большим шкафом и как раз открывал его. — Я даже думаю, что она точно признается.
— Возможно. Тогда дальнейшее расследование сведется лишь к сбору доказательств вины. Ладно, квартира Винси еще пару часов может подождать. Есть более важные дела.
Вместе с Алексом они начали осматривать карманы одежды убитого. В них оказались лишь ничего не значащие мелочи и листок, вырванный из блокнота, на котором виднелась длинная колонка цифр и слов, выведенных, несомненно, почерком покойного:
Покупка павильона — 300 000
Авансы для актеров и зарплата персонала на первый фильм — 150 000
Реклама — 100 000
Костюмы и декорации — 250 000
Непредвиденные расходы — 100 000
Обязательный резерв — 100 000
Итого: миллион!
Последняя строчка была несколько раз подчеркнута красным карандашом.
Паркер поднял голову и взглянул на Алекса.
— Нет, ты видел что-нибудь подобное? Он спокойно на бумажке посчитал, во что ему обойдется целая киностудия! Миллион фунтов! Пустячок!
— Думаю, у него были для этого определенные основания, — сказал Алекс, оглядываясь. Он наклонился и заглянул в шкаф, где стояло несколько пар обуви. Потом лег на пол и заглянул под шкаф. Затем поднялся и покивал головой, будто желая сказать, что да — именно так он и предполагал. Паркер с интересом смотрел на него, держа в руке бумажку с расчетами покойного.
— Что ты ищешь? — спросил он.
— Сейчас уже ничего. Мне кажется, я все знаю. Но, конечно, это может быть полной бессмыслицей, и ты не обращай на меня внимания. Ты взял меня сюда, потому что счел, будто я могу быть тебе полезным. Я постараюсь дискутировать с тобой обо всех твоих подозрениях, если ты сочтешь это уместным. Но пока мы оба еще блуждаем в глухом лесу. С момента нашего приезда сюда прошло чуть больше ста минут. Никто не требует от тебя найти и схватить убийцу за столь короткий срок. Пока нам недостает множества данных. Ты еще не допросил персонал. Мы не были у миссис Додд. Быть может, она просто ходила к театральной портнихе, а в той сумочке у нее был материал на платье. Портниха вместе с пятью костюмерами может дать ей такое твердокаменное алиби, что его не сокрушит никакое твое убеждение. А кроме того, это вообще могла быть совсем другая женщина. Тогда все придется начинать сначала. Мы мало знаем об орудии убийства. Думаю, следует допросить костюмера убитого актера. Если кинжал принадлежал Винси, костюмер должен был когда-нибудь его видеть. А мог и не видеть, если Винси принес его вчера впервые. Но откуда, в таком случае, убийца взял этот кинжал? Почему Винси лежал, когда ему нанесли удар? И есть еще один вопрос, на который, как мне кажется, непременно надо дать ответ, но о котором, как я тебе уже говорил, не стоит пока вспоминать, потому что он сейчас только все нам запутает. Что же касается миссис Додд, то у меня есть своя, частная, глуповатая на первый взгляд, концепция, которая утверждает, что она не могла совершить это убийство. Нет, то есть, формально могла — это не является совершенно невозможным.
— Ну да. Да, — Паркер покачал головой. Он подошел к столику и положил на него листок с расчетами покойного. На столике лежал уже завернутый в белую полотняную ткань кинжал, а рядом пустой, смятый конверт, белый и ничего не значащий. — Да. Так и я думаю. — Он показал Алексу свой блокнот. На последней странице большими буквами были написаны два коротких предложения:
1) Допросить костюмера Раффина… Кинжал!
2) Миссис Додд: приходила ли и зачем?
— Конечно! — кивнул Джо. — Это прежде всего. А потом, мы должны помнить, что говорил директор Дэвидсон. Винси в театре ненавидели. Он ударил юношу, который потом кинулся на него с пожарным топориком. Он бросил девушку, которую перед этим отбил у коллеги. Он закатил безобразную сцену. Он унижал костюмеров. А сколько еще мы не знаем?
— Ничего, в конце концов, все узнаем. — Паркер подошел к двери. — Джонс!
— Да, шеф!
— Давай сюда костюмера Раффина!
— Есть, шеф!
Паркер вернулся и сел за столик, задумчиво глядя на пустую кушетку. Стоящая рядом с ней корзина красных роз все еще наполняла комнату нежным, сладковатым запахом, немного похожим на запах крови.
8. Я знаю, где эта маска
Костюмер Оливер Раффин был маленьким человечком с лицом, которое Алекс в душе определил как облик перепуганной мыши. Входя в гримерную, Раффин зажмурился, а потом медленно, с усилием открыл глаза.
— Садитесь, — сказал Паркер и указал ему на кресло возле столика.
Алекс, который стоял, опираясь спиной на закрытую дверь, не шелохнулся. Инспектор начал прохаживаться по комнате большими, медленными шагами. Внезапно он остановился, постоял, затем подошел к столику и откинул белую тряпку.
— Вам это знакомо? — спросил он, склонившись над сидящим костюмером и заглядывая ему прямо в глаза.
— Знакомо ли мне?.. — Раффин взглянул на кинжал, и его губы задрожали. — Значит, это им убит. убит мистер Винси?
— Не задавайте мне вопросов, а отвечайте на мои, — спокойно сказал Паркер. — Так мы скорее закончим ваш допрос. Я спросил, знаком ли вам этот предмет.
— Да. Д-да. Это кинжал мистера Винси. Он всегда держал его в ящике гримерного стола. вон там, — несмелым жестом он указал на гримерный стол под большим зеркалом.