Рядом с атлетом сидел Сниман; он заслужил свое место хорошей работой. Барт де Вит расположился где-то за спиной подозреваемого, прислонившись к стене. Он сам попросил разрешения понаблюдать за ходом допроса.
Яуберт нажал кнопку диктофона.
— Мистер Зели, вы в курсе того, что наша беседа записывается?
— Да. — Верхняя губа дернулась в подобии улыбки.
— У вас есть какие-либо возражения?
— Нет. — Голос низкий, мужественный.
— Пожалуйста, назовите для протокола свое полное имя.
— Харлес Теодор Зели.
— Ваша профессия?
— Я профессиональный крикетист.
— Вы играете в основном составе сборной Западной Капской провинции?
— Да.
— Должно быть, как игрок сборной, вы хорошо знали мистера Джеймса Уоллеса?
— Да.
Яуберт не сводил взгляда с Зели. Иногда признаком лжи служат именно подчеркнутая бесхитростность, наигранная беззаботность. Но Зели держался не беззаботно, а наоборот — морщина на лбу проступила резче. Всем своим видом он выражал готовность помочь.
— Какие отношения связывали вас с мистером Уоллесом? Вы дружили?
— Я бы не назвал наши… отношения дружбой. Мы были знакомы. Виделись время от времени, обычно на сборищах после матча. Беседовали. Он мне нравился. Он был… ярким человеком. Но близкими друзьями мы не были. Знакомыми — да.
— Вы совершенно уверены?
— Да.
— Вы никогда не обсуждали с мистером Уоллесом свою личную жизнь?
— М-м-м… нет.
— У вас не было причин не любить мистера Уоллеса?
— Нет. Он мне нравился. — Лицо у Зели по-прежнему оставалось серьезным; лоб насуплен.
— Он никогда вас не обижал?
— Нет… по крайней мере, я ничего подобного не помню.
Яуберт слегка подался вперед и посмотрел сидящему напротив человеку прямо в глаза.
— Знакомы ли вы… или были ли знакомы в прошлом… с Дрю Джозефом Уилсоном, который проживал в Бостоне, на Кларенс-стрит, в доме шестьдесят четыре?
Лицо Зели моментально исказилось — челюсть отвисла, глаза прищурились. Левая рука, лежащая на подлокотнике, задрожала.
— Да, — проговорил он едва слышно.
— Будьте добры, говорите громче, иначе вас не будет слышно в записи. — В голосе Матта Яуберта слышалось великодушие победителя. — Пожалуйста, расскажите, какие отношения связывали вас с мистером Уилсоном?
Голос Зели дрожал, как и его рука.
— Простите, но я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, — жалким голосом произнес знаменитый крикетист.
— К какому делу, мистер Зели?
— К смерти Джимми Уоллеса.
— А, значит, вы решили, что помогаете нам в расследовании убийства Уоллеса?
Зели недоуменно поморщился:
— Я готов вам помочь, но…
— Что «но», мистер Зели?
— Дрю Уилсон тут совершенно ни при чем.
— Почему?
— Потому что он не имеет к делу никакого отношения. — Зели начал потихоньку оправляться от потрясения.
Яуберт снова подался вперед:
— Нет, мистер Зели, имеет. Вчера, около десяти вечера, Дрю Джозефа Уилсона убили. Убийца выстрелил в него из пистолета два раза. Один выстрел в голову, другой — в сердце.
Зели так вцепился в подлокотники кресла, что костяшки пальцев у него побелели.
— Джеймс Дж. Уоллес погиб при таких же обстоятельствах. И, как мы подозреваем, его убили из того же оружия.
Зели побелел как бумага; он смотрел на Яуберта так, словно тот вдруг сделался прозрачным. Молчание затягивалось.
— Мистер Зели!
— Я…
— Что?
— Мне нужен адвокат.
Яуберту и Сниману пришлось полтора часа ждать в коридоре, пока Харлес Теодор Зели совещался с адвокатом. Де Вит ушел к себе, попросив, чтобы его опять позвали, когда допрос продолжится.
Чем дольше продолжался разговор за дверью, тем больше был Яуберт уверен в том, что убийца — Зели.
Наконец дверь открылась, и из кабинета вышел седовласый адвокат.
— Мой клиент готов к откровенному разговору, но просит гарантий в том, что все сведения, которые он вам сообщит, останутся между нами.
— На суде все равно все станет достоянием гласности, — сказал Яуберт.
— До суда дело не дойдет, — ответил адвокат.
Уверенность Яуберта начала таять. Он попросил сходить за де Витом. Полковник согласился с требованием адвоката. Все вернулись в комнату для допросов. По-прежнему бледный Зели смотрел в пол.
— Задавайте вопросы, — сказал адвокат, когда все сели по местам.